Пространная редакция "Задонщины"

Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче
и о брате его князе Владимире Андреевиче,
о том, как они победили врага своего царя Мамая.

  Князь великий Дмитрий Иванович со своим братом князем Владимиром Андреевичем и со своими воеводами были на пиру у Микулы Васильевича. И сказал князь великий Дмитрий Иванович брату своему Владимиру Андреевичу: "Весть пришла, что царь Мамай стоит у быстрого Дона, а хочет на нас идти в Залесскую землю".

Пойдем, братья, в северную страну,
удел Иафета, сына Ноева,
от него приняла начало славная наша Русь.
Взойдем на годы Киевские,
взглянем на славный Днепр
и на всю землю Русскую.
Посмотрим оттуда и на Восточную страну,
удел Сима, сына Ноева,
от него же пошли хинове —
нечестивые татары-бусурманы,
они на речке Каяле
одолели род Иафета.
С той поры Русская земля невесела,
а от битвы на Калке до Мамаева побоища
тоской и печалью объята,
плачет, сыновей своих поминает:
князей и бояр, удалых людей,
что оставили дома свои и богатства,
жен, детей и скот,
честь и славу мира сего заслужили,
головы свои сложили
за землю Русскую и за веру христианскую.

  Сначала я по книгам описал печаль Русской земли. Потом же перенес сюда плач и славу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичу.

Сойдемся, братья, друзья и сыновья Русские,
составим слово к слову,
наполним радостью Русскую землю
и покроем печалью Восточную страну,
удел Сима, на позор нечестивому Мамаю,
и прославим великого князя Дмитрия Ивановича
и брата его князя Владимира Андреевича.
И скажем такое слово:
Лучше бы нам, братья,
рассказать иными словами
о славном походе великого князя Дмитрия Ивановича
и брата его князя Владимира Андреевича,
правнука святого великого князя Владимира Киевского.
Начнем наш рассказ о прежних делах.

Вспомним давние годы
и вещего Бояна, киевского певца.
Боян возлагал искусные свои персты
на живые струны гуслей
и пел русским князьям славу:
первому князю киевскому Игорю Рюриковичу,
великому князю Владимиру Святославичу Киевскому
и великому князю Ярославу Владимировичу.

Я же вспомню рязанца Софония
и под гусленые переборы
воспою великого князя Дмитрия Ивановича
и брата его князя Владимира Андреевича,
потомков святого великого князя Владимира Киевского.

Восславим русских князей,
отстоявших землю Русскую и веру христианскую.
А от битвы на Калке до Мамаева побоища 160 лет.
Вот князь великий Дмитрий Иванович
и брат его князь Владимир Андреевич,
помолившись богу и пречистой его матери,
укрепивши ум свой крепкою крепостью,
поострив сердца свои мужеством,
наполнились ратного духа,
собрали свои храбрые полки в Русской земле
и вспомнили прадеда своего,
великого князя Владимира Киевского.

О, жаворонок, летняя птица,
красных дней утеха,
взлети под синие небеса,
над стольным градом Москвой,
воспой славу великому князю Дмитрию Ивановичу
и брату его князю Владимиру Андреевичу.
Буря несет соколов из земли Залесской
в поле Половецкое.
Кони ржут в Москве,
звенит слава по всей земле Русской,
трубы трубят в Коломне,
бубны бьют в Серпухове,
стяги стоят у Дона великого на берегу,
звонят колокола вечевые в Великом Новгороде.
Стоят новгородцы у Святой Софии
и говорят: "Уже нам, братья,
не поспеть на подмогу
к великому князю Дмитрию Ивановичу".
И только слово произнесли,
орлы слетелись со всей земли Русской.
То не орлы слетелись,
а выехали посадники из Великого Новгорода,
семьдесят тысяч войска
к великому князю Дмитрию Ивановичу
и к брату его князю Владимиру Андреевичу.

К славному городу Москве
съехались все князья русские
и говорят такое слово:
"У Дона стоят татары поганые,
Мамай царь стоит на речке на Мече
между Чуровом и Михайловым,
реку хотят перейти,
жизни свои положить
за нашу славу".

И сказал князь великий Дмитрий Иванович:
"Брат мой, князь Владимир Андреевич,
пойдем туда, нашу жизнь прославим,
чтоб старым рассказывать, а молодым — помнить,
испытаем своих удальцов,
а реку Дон кровью наполним
за землю Русскую и за веру христианскую".

И сказал им князь великий Дмитрий Иванович:
"Братья и князья русские,
потомки великого князя Владимира Киевского,
никто до этой поры
не чинил нам обиды:
ни ястреб, ни кречет, ни черный ворон,
ни поганый Мамай".

О, соловей, летняя птица,
спой, соловей, славу
великому князю Дмитрию Ивановичу
и брату его князю Владимиру Андреевичу,
и двум братьям Ольгердовичам из Литовской земли
Дмитрию Волынскому да Андрею Брянскому.
Они — храбрые воины,
в ратное время родились,
под трубами спеленуты,
под шлемами взлелеяны,
с конца копья вскормлены,
с каленых стрел вспоены
в Литовской земле.

И говорит Андрей Ольгердович своему брату:
"Брат Андрей, нас с тобой двое братьев,
сыновей Ольгерда, внуков Гедимина,
правнуков Скольдимира.
Соберем, брат, милую дружину,
удалых литовских панов,
храбрых удальцов,
а сами сядем на добрых своих коней,
поскачем к быстрому Дону,
ударим мечами литовскими
по шлемам татарским,
сулицами немецкими —
по кольчугам бусурманским".

И говорит ему Дмитрий:
"Брат Андрей, не пожалеем жизни
за землю Русскую, за перу христианскую,
за обиду великого князя Дмитрия Ивановича.
Слышишь, брат, стук стучит
и гром гремит в славном городе Москве?
То, брат, стучит великое войско
великого князя Дмитрия Ивановича
и брата его князя Владимира Андреевича,
гремят удальцы русские
золочеными доспехами,
красными щитами московскими.
Седлай, брат Андрей,
своего доброго коня,
а мой уж давно оседлан.
Поедем, брат, в чистое поле,
выстроим свои полки, посчитаем,
сколько с нами храбрых литовцев.
А храбрых литовцев с нами
семьдесят тысяч латников.
Уже, брат, поднялись ветры с моря
от устьев Днепра и Дона,
принесли тучи на Русскую землю,
из них вышли кровавые зори
и ударили огромные молнии.
Быть стуку великому на речке Непрядве,
между Днепром и Доном,
падут тела человеческие
на поле Куликовом,
прольется кровь на речке Непрядве".

Заскрипели телеги между Днепром и Доном,
идут хинове поганые к Русской земле.
От устьев Днепра и Дона
сбежались серые волки,
воют на берегу Мечи,
хотят идти на Русскую землю.
То не серые волки воют,
а пришли татары поганые,
хотят с войною пройти
всю Русскую землю.

Тогда гуси загоготали
и лебеди всплеснули крыльями,
то не гуси загоготали,
а поганый Мамай
пришел на Русскую землю
и привел своих воевод.
А уже поджидая их гибель,
птицы летят над ними,
часто вороны кричат,
галки переговариваются,
орлы клекочут, волки грозно воют,
лисицы лают на кости.
Для тебя, земля Русская,
настал час испытаний —
так господь испытывал избранных
при царе Соломоне.

Вот уже соколы и кречеты
и белозерские ястребы
рвутся с золотых колодок
из Москвы белокаменной,
летят под синие облака,
звонят в золоченые колокольцы
у быстрого Дона.

Тогда князь великий Дмитрий Иванович
вступил в золотое стремя,
взял меч в правую руку
и помолился богу и пречистой его матери.
Солнце ему светло сияет
и путь указывает,
святые Борис и Глеб
молятся за сродников своих.

Что шумит и что гремит
рано перед зарей?
Князь Владимир Андреевич собирает полки
и ведет к великому Дону.
И говорит брату своему
великому князю Дмитрию Ивановичу:
"Не поддавайся, брат, поганым татарам.
Уже поганые топчут русские поля
и наши вотчины отнимают".

И говорит ему
князь великий Дмитрий Иванович:
"Брат Владимир Андреевич,
мы с тобою — два брата,
правнуки великого князя Владимира Киевского.
Воеводы у нас бывалые:
семьдесят бояринов,
князья белозерские
Федор Семенович да Семен Михайлович,
да Микула Васильевич,
да два брата Ольгердовичи,
Андрей Брянский да Дмитрий Волынский,
да Тимофей Валуевич,
да Андрей Серкизович,
да Михаил Иванович,
а воинов с нами
триста тысяч латников.
Воеводы у нас бывалые
и дружина испытанная,
под нами — добрые кони,
на нас — золоченые доспехи,
а шлемы черкасские, а щиты московские,
а сулицы немецкие, а кинжалы фряжские,
а мечи булатные.
Дороги нам известны,
переправы у нас готовы,
хотим головы свои положить
за землю Русскую
и за веру христианскую.
Стяги плещут на ветру, будто живые,
ищут чести себе и славного имени".

И уже быстрые соколы, кречеты
и белозерские ястребы
перелетели Дон и ударили
по лебединым стадам.
Это русские князья
напали на войско татарское
и ударили копьями харалужными
по доспехам татарским,
загремели мечами булатными
по хиновским шлемам
на поле Куликовом,
на речке Непрядве.

Черная земля под копытами
татарскими костями засеяна
и кровью полита.
Большие полки сошлись,
потоптали луга и холмы,
замутили озера и реки.
Кликнул Див в Русской земле,
весть подает грозным землям,
летит слава к Железным воротам,
к Риму, к Кафе, над Синим морем,
к Тырнову и к Царьграду:
Русь одолела поганых
на поле Куликовом.

Сходились огромные тучи,
сверкали молнии,
гремели раскаты грома.
То сходились русские удальцы
с погаными татарами за свою обиду,
и сияли доспехи золоченые,
и гремели русские князья
мечами булатными
по шлемам хиновским.

Бились с утра до полудня
в субботу, на Рождество святой богородицы.

Не туры рыкают у Дона великого,
на поле Куликовом,
и не туры побиты у Дона великого,
а стонут посеченные князья русские,
бояре и воеводы великого князя Дмитрия Ивановича,
побиты погаными татарами князья белозерские,
Федор Семенович, Семен Михайлович,
Микула Васильевич, Тимофей Валуевич,
Андрей Серкизович, Михаил Иванович
и иная дружина.

Пересвета чернеца, брянского боярина,
на судное место привели.
И сказал Пересвет чернец
великому князю Дмитрию Ивановичу:
"Лучше нам убитым быть,
чем жить в татарском плену!"
Поскакивает Пересвет
на своем добром коне
и золоченым доспехом поблескивает.
А побитая дружина
лежит у Дона великого на берегу.
И говорит Пересвет:
"Добро бы ныне старому помолодеть,
молодому чести добыть,
а удальцам силу свою испытать!"

И отвечает Ослябя чернец
брату своему Пересвету: "Вижу, брат Пересвет,
на теле твоем раны.
Падет твоя голова на траву ковылу,
и сыну моему Якову
лежать на зеленой ковыле траве
на поле Куликовом,
у речки Непрядвы,
за веру христианскую, за землю Русскую,
за обиду великого князя Дмитрия Ивановича".

Тогда на Рязанской земле
пахари и пастухи не перекликались,
но часто вороны кричали
над мертвыми, чуя добычу.
Страшно и жалко было смотреть,
как трава кровью полита
и деревья в печали
припали к земле.

Запели птицы жалобные песни,
заплакали княгини и боярыни
и жены московских воевод
о своих мужьях.
Микулина жена Мария
плакала ранним утром,
причитала на городской стене:
"Дон, Дон, быстрая река,
ты пробила горы каменные,
ты течешь в землю Половецкую,
принеси моего государя ко мне,
Микулу Васильевича".

Тимофея Валуева жена Федосья
также плакала и причитала:
"Нет мне радости в славном граде Москве,
уже не вижу своего государя Тимофея Валуевича,
в живых его нету".
Да Андреева жена Мария,
да Михайлова жена Аксинья
плакали на заре:
"Обеим нам солнце померкло
в славном граде Москве.
Долетели к нам с быстрого Дона
жаркие вести,
сулят великую беду.
Сброшены удальцы с быстрых коней
на судное место в поле Куликовом.
Сложили головы свои
за святые божие церкви,
за православную веру христианскую,
за государя великого князя Дмитрия Ивановича
и брата его князя Владимира Андреевича".

А уже Див кричит под саблями татарскими,
и тем богатырям слава и честь.

Соловьи ранней зарей
запели жалобные песни
в Коломне на городской стене.
То не соловьи запели на заре,
а заплакали жены коломенские
и так причитали:
"Москва, Москва, быстрая река,
ты зачем отняла наших мужей
и унесла их в землю половецкую?"
И так говорили они:
"Можешь ли, господин князь великий,
веслами Днепр загородить,
а Дон шлемами вычерпать
и Мечу запрудить
телами татарских воинов?
Запри, государь князь великий,
Оке реке ворота,
чтобы поганые к нам не ходили.
Уже мужей и защитников наших
на войне побили..."

В тот же день в субботу
на Рождество святой богородицы
порубили христиане полки поганых татар
на поле Куликовом,
на речке Непрядве.

Кликнул боевой клич
князь Владимир Андреевич,
поскакал на поганых татар,
золотым шлемом посвечивая.
Гремят мечи булатные
о шлемы хиновские.
И сказал он брату своему
великому князю Дмитрию Ивановичу:
"Брат князь Дмитрий Иванович,
в злое и тяжелое время
ты нам как железный щит.
Не давай отдыха, князь великий,
своим могучим полкам,
не слушай тех, кто сеет раздор:
уже поганые топчут наши поля,
храбрую дружину нашу побили,
быстрые кони не могут перескочить
через тела человеческие,
бродят по колено в крови.
Уже, брат, печально смотреть
на кровь христианскую.
Не давай отдыха, князь великий,
себе и своим боярам".

Сказал князь великий Дмитрий Иванович
своим боярам, воеводам и детям боярским:
"Братья бояре и воеводы, дети боярские,
здесь налиты вам чаши
московских сладких медов,
здесь ищите славы
себе и своим женам.
Тут старый помолодеет,
а молодой чести добудет".
И сказал князь великий Дмитрий Иванович:
"Господи боже мой, на тебя уповаю,
избавь меня от позора,
да не восторжествуют надо мной враги мои!"
И помолился богу и святой богородице
и всем святым, и прослезился горько
и утер слезы.

И тогда будто орлы полетели
за быстрый Дон.
То не орлы полетели за быстрый Дои,
а скачет князь великий Дмитрий Иванович
со своими полками за Дон, со всем войском,
И говорит князь:
"Брат князь Владимир,
здесь суждено нам испить
из медовых круговых чаш.
Двинемся, брат, со своими могучими полками
на войско поганых".
Тогда князь великий начал наступать.
Гремят мечи булатные
о шлемы хиновские.
Поганые закрывают руками головы свои.
И вскоре поганые поворотили своих коней.
Ветер рвет стяги
великого князя Дмитрия Ивановича,
и поганые бежат.
Русские сыны широкие поля
боевым кличем огородили,
золочеными доспехами осветили.
Уже поднялся тур на бой!

Тогда князь великий Дмитрий Иванович
и брат его князь Владимир Андреевич
полки поганых вспять повернули
и принялись рубить их без всякой милости,
нагоняя на них страх.
Князья их с коней сброшены,
телами татарскими поля засеяны,
а кровь реками потекла.
Тут поганые полки рассыпались,
побежали татары нехожеными дорогами в Лукоморье,
скрежетали зубами, в кровь царапали лица свои
и говорили: "Уже нам, братья,
в земле своей не бывать,
и детей своих не видать
и жен своих не обнимать,
а обнимать нам сырую землю
и целовать нам зелену мураву,
а на Русь ратыо не ходить
и выхода нам у русских князей
не просить.
Уже застонала земля татарская,
бедами и печалью покрылась,
пропала у наших царей охота
ходить войной на Русскую землю,
нет уже нашего веселья".

Уже русские сыны
разграбили татарские узорочья,
коней и доспехи, волов и верблюдов,
вина, сахар, дорогие украшения,
парчу и шелка везут женам своим.
Уже русские жены
посвечивают татарским златом,
веселье и ликование пришло на Русскую землю,
и русская слава стала сильнее хулы поганых.
Див сброшен на землю.
Войско великого князя
по всем землям идет.
Стреляй, князь великий,
со своей храброй дружиной,
поганого хиновина Мамая
за землю Русскую, за веру христианскую.
Уже поганые оружие свое побросали
и головы свои склонили
под мечами русскими.
Трубы их не трубят.
Голоса их уныли.
И побежал поганый Мамай
серым волком от своей дружины
и прибежал к городу Кафе.
И говорят ему фряги:
"Зачем ты, поганый Мамай,
заришься на Русскую землю?
Теперь не то, что в давние времена
при Залесской Орде.
Не угнаться тебе за Батыем царем.
У Батыя царя было четыреста тысяч воинов
в железных доспехах,
он напал на Русскую землю
и пленил ее от востока до запада.
Это бог казнил Русскую землю за прегрешения.
И ты пришел, царь Мамай,
на Русскую землю с большим войском,
с девятью ордами, с семьюдесятью князьями.
А теперь бежишь сам-девят в Лукоморье.
Не с кем тебе зиму зимовать в поле.
Видно, князья русские немало тебя потчевали:
ни князей с тобою нет, ни воевод,
видно, упились они на поле Куликовом,
на траве ковыле.
Беги от нас, поганый Мамай,
за дальние леса".

Русская земля для нас —
как любимый младенец у матери своей,
мать его ласкает,
а войны лозою казнят,
а добрые дела — милуют.
И помиловал господь бог человеколюбец
князей русских, великого князя Дмитрия Ивановича
и брата его князя Владимира Андреевича
между Днепром и Доном на поле Куликовом,
на речке Непрядве.
Встал князь великий
со своим братом Владимиром Андреевичем
и со своими воеводами на поле боя.

Печально и жалко, братья, смотреть вокруг:
лежат тела христианские, как стога сена в страду,
а Дон-река три дня кровью текла.
И сказал князь великий Дмитрий Иванович:
"Посчитайте, братья, скольких воевод нет,
скольких воинов нет?"
И говорит Михайло Андреевич, московский боярин,
князю Дмитрию Ивановичу:
"Господин князь великий Дмитрий Иванович,
нет среди нас сорока бояр московских,
да двенадцати князей белозерских,
да тридцати посадников новгородских,
да двадцати бояр коломенских,
да сорока бояр серпуховских,
тридцати панов литовских,
двадцати бояр переславских,
да пятнадцати бояр костромских,
да двадцати бояр владимирских,
да пятидесяти бояр суздальских,
да семидесяти бояр рязанских,
да сорока бояр муромских,
да тридцати бояр ростовских,
да двадцати трех бояр дмитровских,
да шестидесяти бояр можайских,
да тридцати бояр звенигородских,
да пятнадцати бояр углецких.
А погибло нашей дружины
сто пятьдесят тысяч и три тысячи.
Слава тебе, господи боже наш,
помиловал нас!"

И сказал князь великий Дмитрий Иванович:
"Братья и бояре, князья молодые,
ваше судное место — между Днепром и Доном,
на поле Куликовом, на речке Непрядве.
Сложили вы головы свои
за Русскую землю и за веру христианскую.
Простите меня, братья, и благословите
в этом веке и в будущем.
Пойдем, брат князь Владимир Андреевич,
в свою Залесскую землю,
к славному городу Москве
и сядем, брат, на свой княжеский стол.

Добыли мы себе, брат,
чести и славного имени.
Богу нашему слава".