Золотая Орда перед Куликовской битвой

  Государства, созданные монголами в результате обширных завоеваний, оказались довольно непрочными образованиями, постоянно испытывавшими более или менее значительные внутренние потрясения. Короткие периоды их бурного расцвета перемежались яростными междоусобицами, приводившими к упадку политической и экономической мощи, возрождение которой в прежних масштабах уже было немыслимо. XIV век стал для них тем рубежом, который не переступило ни одно из государств, основанных Чингизидами. В 1336 г. прекратила существование династия Хулагуидов, возглавлявшая обширное государство ильханов на Среднем Востоке. В 1368 г. пала династия Юань, сброшенная мощной волной выступлений китайского народа против завоевателей. В 1370 г. потерпело крах государство, возглавлявшееся династией Джагатаидов¹. Живучее других оказалась Золотая Орда — конец ее связан с походом Тимура 1395 г., в результате которого произошли необратимые качественные изменения, приведшие к уничтожению государственности и окончательному развалу некогда грозной державы. Предшествовал этому период внутреннего хаоса и феодальных междоусобиц 60—70-х годов XIV в., логическим финалом которого стал не виданный дотоле разгром на Куличовом поле. Двадцатилетний отрезок золотоордынской истории, явившийся прологом Куликовской битвы, имеет очень четкие временные границы — с осени 1359 г. по осень 1380 г. Основу событий, происходивших в эти годы, составляет отчаянная борьба феодалов за верховную власть в государстве.

  Периоду политической сумятицы предшествовало спокойное и благополучное правление ханов Узбека и Джанибека. Золотая Орда при них достигает зенита своего политического могущества и экономического расцвета. Введение Узбеком мусульманства благотворно отразилось на внешних экономических связях и культурной жизни государства. Общее количество золотоордынских городов к концу его правления перевалило за сотню². Успешные войны Джанибека в Закавказье позволили присоединить новые обширные территории Азербайджана и Ирана, борьба за которые началась еще в XIII в. при хане Берке. В середине XIV в. Золотая Орда была одним из самых больших государств в Европе и Азии. Южные пределы ее находились в районе Тебриза (Иран), северные включали территорию Башкирии и Волжской Булгарии; восточная граница проходила в бассейне Оби и Иртыша, западная достигала берегов Дуная.

  Внутреннее устройство государства было четко разработано еще в XIII в. и всецело отражало присущую ему агрессивную сущность. Военная структура, положенная в основу административного деления государства, привела к своеобразному раздвоению внутригосударственной власти: захватническую сущность государства являл собой институт бекдярибекства и связанного с ним войска; угнетающие функции отражал везират с соответствующими канцеляриями, ведавшими сбором налогов и даней.

  Население Золотой Орды с этнической точки зрения представляло собой довольно пестрый конгломерат самых различных народов. Собственно монголов здесь осталось сравнительно немного; подавляющее большинство их в 1242 г. вернулось в Центральную Азию. Оставшиеся же представляли в основном аристократическую верхушку общества, избегавшую смешения с другими слоями населения. Среди последнего были представители порабощенных завоевателями волжских булгар, русских, буртасов, башкир, ясов, черкесов и др. Однако основную массу населения Золотой Орды составили жившие на этой территории до прихода монголов кипчаки. Это привело к созданию своеобразной ситуации: уже в XIV в. завоеватели почти полностью растворились в кипчакской среде, утратив свой язык и алфавит. Арабский современник писал по этому поводу: "В древности это государство было страною кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они (татары) смешались и породнились с ними (кипчаками), и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их (татар), и все они стали точно кипчаки, как будто они одного (с ними) рода, оттого, что монголы (и татары) поселились на земле кипчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в земле их (кипчаков)"³. Исторически так сложилось, что всюду, где появлялись отряды Чингисхана и его наследников, их называли татарами. Китайский источник XIII в. относит самого Чингисхана и его сановников также к черным татарам⁴, хотя сами они называли свое государство Монгольским⁵, а себя — монголами⁶. Татарами же население Золотой Орды называли и русские летописи. После ее распада этноним "татары" автоматически перешел на население новых государственных образований с соответствующим уточнением (казанские, астраханские и т.д.)⁷. Причем характерно, что население бывшей Волжской Булгарии, входившей составной частью в Золотую Орду, русские летописи в XIII—XIV вв. не называли татарами⁸. После основания Казани в 70-х годах XIV в. и ее возвышения население этого региона в русских источниках стало называться казанцами⁹, и лишь позднее на него переносится этноним "татары". Возможно, что на это в значительной степени оказала влияние недружественная политика казанских правителей по отношению к Руси, где новое ханство по этой причине рассматривалось в качестве наследника традиционной антирусской политики Золотой Орды со всеми вытекающими отсюда последствиями.

  Во время правления Бирдибека, к концу 50-х годов XIV в., внутреннее положение в Золотой Орде резко изменилось. Ханская власть лишь прикрывала, но уже не могла сдержать происходившие в недрах золотоордынского общества процессы неуклонного возрастания экономической мощи отдельных представителей знати. Этому способствовали грабительские войны и дань с подчиненных народов, выгоды от внутренней и внешней торговли и тарханство (освобождение от налогов). Нельзя также забывать и того, что любой из улусов фактически представлял собой самодовлеющую в экономическом отношении единицу, удовлетворявшую собственными силами все жизненно важные потребности. Характерным примером в этом отношении являлся Хорезм, улусбек которого Кутлугтимур благодаря полной экономической независимости и удаленности от Сарая именовал себя чрезвычайно пышным титулом, где слово "царь" являлось самым скромным¹⁰. Этим влиятельный улусбек хотел подчеркнуть и утвердить свою политическую автономию, считая себя не правителем одного из улусов Золотой Орды, а главой государства, находящегося в вассальной зависимости от хана. Темники, стоявшие на социальной лестнице несколько ниже улусбеков, также располагали огромными материальными ресурсами и большой судебной и административной властью в границах своих владений. Источники сообщают, что каждый из крупных золотоордынских феодалов получал со своих земельных владений огромные доходы — 100—200 тыс. динаров в год, что в переводе на имевшие хождение в Золотой Орде серебряные монеты составляло 600 тыс.— 1 млн. 200 тыс. диргемов. Политическая власть феодалов опиралась и на собственные значительные дружины. Так, у пяти эмиров было 30 тыс. хорошо вооруженных всадников¹¹. Военная и экономическая мощь отдельных феодалов становилась грозной силой в случае объединения нескольких представителей знати. Крупные феодалы, управлявшие городами, превращали их в свои оплоты, выжимая максимальный для себя доход из городской и транзитной торговли, ремесленного производства и сбора общегосударственных налогов. Центральная власть, не имевшая возможности и не решавшаяся пресекать подобные действия крупной аристократии, быстро теряла авторитет в глазах городского населения. Заметно сократилась внешнеполитическая активность Золотой Орды — дипломатическая и военная. Бирдибек бродил на произвол судьбы только что завоеванные его отцом столь вожделенные степи Азербайджана и богатые ремесленно-торговые города северного Ирана. Потеря обширных и богатых территорий Закавказья и фактическое прекращение войн, бывших одним из основных источников обогащения кочевой аристократии, настраивали ее против ханской власти, пробуждая в этой среде сильные сепаратистские устремления. Интересы феодальной верхушки вступили в конфликт с центральной властью. Причем конфликт этот не явился показателем каких-то коренных расхождений, а отразил внутреннюю непрочность всего государства, разобщенность отдельных его частей и резко возросшую роль феодалов в сферах политической жизни Золотой Орды. Одновременно характерная черта этого периода истории Золотой Орды состояла в том, что борьба шла и внутри самого класса феодалов. Крупнейшие его представители яростно боролись между собой за право оказывать влияние на внутреннюю и внешнюю политику государства. Созданию такой внутриполитической ситуации во многом способствовала структура самой золотоордынской государственности, при которой экономическая мощь аристократии, базирующаяся на собственном улусе и юрте, усиливалась политической мощью, основанной на крупных государственных должностях.

  Именно поэтому феодалы выступают против ханской власти не единым фронтом, а образуя отдельные, соперничавшие между собой группировки, стремившиеся к достижению одной и той же цели — максимальному расширению своей власти в политическом и территориальном аспектах. Наличие многих коалиций феодалов подчеркивает не случайность выступлений, обусловленную выгодным стечением обстоятельств, а историческую закономерность процессов, происходивших в золотоордынском обществе и приведших к разжиганию междоусобной двадцатилетней борьбы. Феодалы борются за захват ключевых государственных постов, за возможность оказывать давление на хана в решении государственных дел, а в случае неудачи этого — за возведение на ханский престол во всем послушной марионетки. Именно поэтому Бирдибек, хорошо осведомленный о положении дел в государстве, при первом же известии о болезни отца (Джанибека) в 1357 г. бросает только что завоевапный северный Иран буквально на произвол судьбы и спешит в столицу, опасаясь потерять нечто значительно большее — престол. Придя к власти, он немедленно "вызвал к себе всех царевичей и за один раз всех их уничтожил", не пощадив даже 8-месячного брата¹². При этом он боялся не столько самих царевичей, сколько тех грозных феодальных сил, которые могли любого из них без особых затруднений сделать ханом (как, кстати, и было с самим Бирдибеком).

  Со смертью Бирдибека в 1359 г. начинается один из самых темных периодов в истории Золотой Орды. Имеющиеся источники освещают это время довольно противоречиво, о многом умалчивают. За 20 лет междоусобной войны на престол претендовало более 20 ханов, причем имена некоторых из них известны только по найденным монетам. Огромное, мощное, казавшееся несокрушимым государство на глазах разваливалось.

  Убийство Бирдибеком всех своих братьев, могущих претендовать на престол, и послужило катализатором давно подспудно назревавших процессов. Отсутствие прямых наследников золотоордынского трона побудило аристократию действовать с большей решительностью и надеждой на захват верховной власти. "Аноним Искендера" сообщает, что после смерти Бирдибека не осталось никого из представителей правившей в Золотой Орде династии, восходящей по прямой линии к внуку Чингисхана Бату¹³. Согласно этому источнику, сарайский престол сразу после смерти Бирдибека занял Кильдибек, что не согласуется с данными русских летописей, помещающих между первым и вторым Кульну, Ноуруза, Хызра, Тимурходжу и Ордумелика. Этот порядок нужно признать правильным, так как он полностью подтверждается данными нумизматики¹⁴.

  Из текста Симеоновской летописи и Рогожского летописца следует, что Бирдибек умер естественной смертью¹⁵. Однако Никоновская летопись сообщает о его убийстве, добавляя, что при этом были также убиты бывший его правой рукой Товлубий и другие советники¹⁶. А.Ю. Якубовский, не ссылаясь на источники, пишет, что Бирдибека убил его брат Кульна, который позже погибает от руки брата Ноуруза¹⁷. Если учесть приводившиеся выше сведения об уничтожении Бирдибеком всех своих братьев, а также то, что летописи не приводят каких-либо данных о родственных отношениях этих трех лиц, то мнение Якубовского следует признать необоснованным. Учитывая сообщение Никоновской летописи, события можно реконструировать скорее всего следующим образом. После естественной смерти Бирдибека его ближайшее окружение во главе с Товлубием попыталось выдвинуть на престол устраивающего их кандидата. Однако Кульна оказался более сильным претендентом, сумевшим уничтожить представителей противостоящей ему группировки и утвердиться на сарайском престоле. Правление его, начавшееся в 1359 г., длилось 5 месяцев¹⁸. Известны монеты Кульны, чеканенные в Сарае ал-Джедид (Новый Сарай, ныне Царевское городище) и Гюлистане (город в районе Сарая ал-Джедид) в 760 (с 3.12.1358 по 22.11.1359 г.) и 761 гг.х. (с 23.11.1359 по 10.11.1360 г.), а также в Хорезме (Ургенч) и Азаке (Азов), где они выпускались только в 760 г.х.¹⁹ Однако в том же, 760 г.х. в Азаке начал чеканить монету и Ноуруз²⁰, что с несомненностью свидетельствует о сокращении территории, контролируемой Кульной. В следующем, 761 г.х. монеты с именем Ноуруза выпускаются уже в Сарае ал-Джедид и Гюлистане²¹, что находится в полном соответствии с сообщениями русских летописей об убийстве Кульны в 1359 г.²² Произошло это событие, судя по всему, в один из осенних месяцев.

  Согласно русским летописным сообщениям, Ноуруз находился у власти до весны 1360 г. Это хорошо согласуется с выпускавшимися им монетами; позже 761 г.х. они уже не чеканились. Весной 1360 г. в борьбу за сарайский престол впервые включается представитель Кок-Орды, охарактеризованный в летописях как "некыи царь со въстока Заядьскы, именем Хидырь"²³. Появление его на берегах Волги явно связано с попыткой кок-ордынских Джучидов захватить верховную власть в Золотой Орде. Скорее всего правящая кок-ордынская династия рассматривала Кульну и Ноуруза как узурпаторов, не имевших отношения к Джучидам. Примерно год, прошедший со дня смерти Бирдибека, ушел на подготовку похода к берегам Волги, возглавил который Хызр (русск. Хидырь). Появление настоящего представителя Джучидов вызвало "лесть в князех ордыньских"²⁴ и быстрый переход определенной их части на сторону Хызра. В результате был убит Ноуруз, а также множество его приверженцев²⁵. Согласно нумизматическим данным²⁶ правление Хызра приходится на 761 (с 23.11.1359 по 10.11.1360 г.) и 762 гг.х. (с 11.11.1360 по 30.10.1361 г.). Судя по монетам, чеканенным в Сарае ал-Джедид, Гюлистане, Азаке и Хорезме, власть хана признавалась на всей территории государства, а действия его касались как внутренних золотоордынских дел, так и Руси. Он не только успел утвердить инвеституры некоторым русским князьям, но и потребовал от них прекращения разорительных набегов ушкуйников на золотоордынские владения. В результате русские князья были вынуждены выдать представителям хана виновных в нападении на г. Джукетау (Жукотин) на Каме²⁷. Пребывание Хызра на троне длилось около года и традиционно завершилось убийством хана в 1361 г.

  Чрезвычайно сложное положение в Золотой Орде в 1361 г. после убийства хана Хызра характеризуется тремя источниками, противоречащими друг другу в большей или меньшей степени. Достоверность излагаемых ими фактов в отдельных случаях можно проверить с помощью нумизматического материала.

  Симеоновская летопись сообщает, что в 1361 г. (по-видимому, весной) хан Хызр был убит собственным сыном Тимур-ходжой²⁸. Рогожский летописец приписывает убийство Хызра брату его Мюриду (Муруту)²⁹, которого несколько ниже называет уже не братом, а сыном Хызра³⁰. Еще одна версия относительно Тимур-ходжи излагается в "Анониме Искендера". Здесь говорится, что он правил два года и был сыном Орда-шейха (Орду-мелика)³¹. Сообщение о столь длительном пребывании Тимур-ходжи на золотоордынском престоле не подтверждается нумизматическими данными. Не внушает доверия и то, что отцом Тимур-ходжи назван Орда-шейх (Орду-мелик), так как последний, согласно сообщению русской летописи³², правил после Тимур-ходжи, что вряд ли было возможно при существовавшем порядке престолонаследия.

  Остается разобрать противоречие, возникшее между сообщениями Симеоновской летописи и Рогожского летописца. На страницах последнего об убийстве Хызра говорится дважды. Факт сам по себе не только редкий, но и заставляющий подозревать в этом не совсем удачно скомпонованную вставку в основной текст. Первый раз убийцей назван брат хана Мюрид, захвативший после этого сарайский престол³³. Вторая запись (под тем же, 1361 г.) не называет имени убийцы, но, противореча предыдущей, говорит, что трон занял старший сын Хызра³⁴. А несколькими строками ниже неожиданно всплывает имя Тимур-ходжи, без приведения какого-либо титула или степени родства по отношению к Хызру сообщается, что он "перебежа за Волгу и тамо убьен бысть"³⁵, т.е. этим подтверждается известие Симеоновской летописи, что Хызру наследовал его старший сын Тимур-ходжа, организовавший убийство своего отца, а не Мюрид. Для точного выяснения, состояли ли в родстве (и в каком) Хызр и Мюрид, имеющихся противоречивых сведений явно недостаточно. Можно лишь с несомненностью утверждать, что Мюрид сел на престол не сразу после Хызра, а между ними были еще по крайней мере два хана. Один из них, как было только что установлено, — Тимур-ходжа, правивший, согласно летописи, всего две недели³⁶. Это сообщение подтверждается данными нумизматики. Монеты Тимур-ходжи известны в небольшом количестве и выпускались только в 762 г.х. (с 11.11.1360 по 30.10.1361 г.) исключительно в столице государства Сарае ал-Джедид³⁷. Судя по этому, власть Тимур-ходжи фактически распространялась лишь на столицу и прилегающий округ. Через несколько дней после утверждения на престоле Тимур-ходжи на политическом горизонте Золотой Орды надолго появляется фигура Мамая, крупного феодала, умного и изворотливого политика. Начало его сепаратистской деятельности относится к одному из весенних месяцев 1361 г. При Бирдибеке Мамай занимал должность беклярибека, высшую в государстве, да к тому же был женат на дочери хана³⁸. Однако сам Мамай, не принадлежа к роду Чингизидов, не спешил провозгласить себя ханом, ибо законными правителями в Золотой Орде и других монгольских государствах считались лишь те лица, которые по прямой линии родства восходили к Чингисхану. В связи с этим он предпочел, не вызывая излишних страстей вокруг вопроса о престолонаследии, укрыться за спиной марионетки, не имеющей никакой фактической власти. Первым марионеточным ханом при всесильном беклярибеке стал Абдуллах (1361—1369 гг.). Выступив против Тимур-ходжи в середине 1361 г., Мамай вынудил его бежать из Сарая ал-Джедид на правый берег Волги, где он и был убит³⁹. Сам Мамай также переправился со своей ордой и Абдуллахом через Волгу⁴⁰ и ушел в принадлежавший ему улус Крым⁴¹. Именно там он рассчитывал пополнить свои войска, чтобы, вернувшись, захватить и столичные левобережные районы государства.

  Пока Мамай в Крыму готовил силы для решительного удара, в Сарае ал-Джедид появился новый хан — Орду-мелик⁴². В "Анониме Искендера" (источнике сложном, часто путающем факты, даты, имена; сведения которого нужно обязательно сверять с данными русских летописей) нет хана с таким именем, а есть хан Орда-шейх, брат правителя Кок-Орды Чимтая. Последний по просьбе группы эмиров Сарая ал-Джедид послал своего брата Орда-шейха на золотоордынский престол⁴³. Если учесть чрезвычайно острую политическую обстановку в Золотой Орде, сложившуюся к лету 1361 г. (убийство Хызра; начало мятежа Мамая, объявившего ханом Абдуллаха; бегство Тимур-ходжи за Волгу, где его убивают), то можно предполагать, что именно в этой атмосфере неустойчивости и страха за свою судьбу, пытаясь стабилизировать положение и прекратить все более разгоравшиеся распри, аристократия Сарая ал-Джедид обратилась за помощью в Кок-Орду, где у власти находились также представители династии Джучидов, но другой ее линии, ведущей начало не от Бату, а от Орды, старшего сына Джучи. Скорее всего Ордумелик и Орда-шейх являются одним и тем же лицом, тем более что монеты Орда-шейха отсутствуют; к тому же вторая часть его имени является титулом, и полное имя, таким образом, может звучать как Ордумелик-шейх. Согласно русским источникам правление этого хана длилось целый месяц⁴⁴. Косвенно это подтверждается чеканившимися им монетами; все они выпущены только в 762 г.х. Однако за этот срок Ордумелик преуспел больше, нежели его предшественник: монеты от его имени выпускались не только в столице, но и в Азаке, находившемся в устье Дона⁴⁵, т.е. хан контролировал, кроме Поволжья, степи между Волгой и Доном.

  Появление на сарайском престоле представителя Кок-Орды пришлось не по душе многим золотоордынским феодалам. Причиной этого были не только их личные сепаратистские планы, но и сложившаяся историческая традиция. Согласно ей государство Золотая Орда (Улус Джучи) состояло из двух крыльев: правого — Ак-Орда (Улус Бату со столицей в Сарае на Волге) и левого — Кок-Орда (Улус Орды со столицей в Сыгнаке на Сырдарье)⁴⁶. Причем главенствующую роль всегда играла Ак-Орда, и правившие здесь ханы династий Бату назначали и утверждали ханов Кок-Орды. В источниках есть прямые указания на то, что Узбек и Джанибек продолжали пользоваться этой прерогативой⁴⁷. В результате местная аристократия, недовольная появлением на сарайском престоле представителя Кок-Орды, выдвинула нового претендента на верховную власть — Кильдибека. Русские и восточные источники единодушно утверждают, что он был самозванцем, выдававшим себя за сына Джанибека⁴⁸. Это может служить косвенным подтверждением сообщения "Анонима Искендера" о прекращении династической линии, ведущей начало от Бату. При таком положении вещей появление претендента на престол, якобы являющегося прямым продолжателем угасшей династии, во-первых, должно было сплотить всех приверженцев центральной власти и спокойствия во внутренней жизни (что связывалось современниками с именами Узбека и Джанибека) и, во-вторых, доказывало юридическую неправомочность представителя Кок-Орды занимать золото-ордынский престол. К этому нужно добавить, что на протяжении всей "великой замятии" занимавшие престол ханы неоднократно использовали имя Джанибека, стараясь обосновать свои притязания на власть. Это также может свидетельствовать об угасании династии правого крыла Улуса Джучи, т.е. Золотой Орды.

  О времени объявления Кильдибека ханом в русских летописях содержатся несколько противоречивые записи. Согласно Симеоновской летописи Кильдибек вступил в борьбу за престол сразу же после убийства Тимур-ходжи⁴⁹. Рогожский летописец утверждает, что перед Кильдибеком власть в Сарае ал-Джедид захватил Мюрид⁵⁰. Однако в этом источнике под тем же, 1361 г. есть другая запись, явно уточняющая и дополняющая предыдущее сообщение. Запись эта содержит несколько конкретных деталей, которые могли быть сообщены только непосредственным очевидцем происходивших в Орде событий. Начинается она с сообщения о том, что "тое же осени князь Василеи прииде из Орды с Бездежа увернувся, а сребро тамо поклал"⁵¹. Далее следует целиком согласующийся с данными нумизматики перечень правления ханов на сарайском престоле в такой очередности: Хызр, Тимур-ходжа, Ордумелик. При этом приводятся конкретные и очень короткие сроки правления двух последних ханов (две недели и месяц)⁵². Создается впечатление, что все эти сведения на Русь привез сам великий князь тверской Василий Кашинский либо кто-то из его окружения. Характерной деталью разбираемого рассказа является то, что в нем нет ни слова о Кильдибеке. Объясняется это скорее всего тем, что князь Василий уехал из Бездежа до появления Кильдибека на арене борьбы за престол. Отсюда в свою очередь можно сделать вывод, что Кильдибек включился в борьбу в конце лета — начале осени 1361 г. Чеканенные им монеты подтверждают такое предположение. Наиболее ранние из них выпущены в Сарае ал-Джедид и Азаке в 762 г.х.⁵³ (с 11.11.1360 по 30.10.1361 г.). В 763 г.х. (с 31.10.1361 по 20.10.1362 г.) Кильдибек продолжал чеканить монеты, но выпускались они уже только в одном городе — Азаке⁵⁴. Если же учесть, что в 762 г.х. в Сарае ал-Джедид начал выпускать монеты и Мюрид, то станет ясно, что Кильдибек переправился на правый берег Волги, а в столице в сентябре-октябре 1361 г. утвердился Мюрид. Последнее подтверждает и Симеоновская летопись: "а иныи князи затворишася в Сараи, царя у себя именующе Амурата"⁵⁵. Что же касается пребывания Кильдибека на правобережье Волги, который здесь "дивы многи творяше"⁵⁶, то конец его ханской карьере положило столкновение с войсками Мюрида. Отряды Кильдибека были разбиты скорее всего летом 1362 г., а сам он убит⁵⁷. Однако эта победа не принесла Мюриду столь желанной единоличной власти над всеми золотоордынскими улусами. Судя по монетам, он даже не успел утвердиться на правобережье Волги, воспользовавшись плодами победы над Кильдибеком. Об этом можно судить по монетам Мюрида, которые продолжают чеканиться исключительно в левобережных городах — Сарае ал-Джедид и Гюлистане⁵⁸. Помешало ему в этом появление на правобережье Волги Мамая, явно нацеливавшегося на захват Сарая ал-Джедид. Выше уже упоминалось о том, что Мамай с Абдуллахом удалились в Крым весной, может быть в самом начале лета, 1361 г. Там они пробыли год, основательно готовясь к дальнейшей борьбе за верховную власть в государстве. О появлении армии Мамая и Абдуллаха на Волге Рогожский летописец сообщает под 1362 г.⁵⁹ Выпуск же первых монет с именем Абдуллаха, чеканенных в Азаке относится к 764 г.х. (с 21.10.1362 по 9.10.1363 г.). Следовательно, Орда Мамая пришла в Поволжье не позже конца лета — начала осени 1362 г.

  Столкновение войск Мамая и Мюрида⁶⁰, происшедшее, по-видимому, на правом берегу Волги, не принесло окончательной победы мятежному беклярибеку и его марионеточному хану. Однако в результате сражения Мюрид вынужден был уйти на левобережье Волги в Сарай ал-Джедид, уступив правобережные улусы Мамаю. В результате под его контролем оказались все степные пространства от Крыма до Волги.

  Подведем итог событиям 1361 г., самого бурного и запутанного из всех лет "великой замятии". За один год на золотоордынском престоле сменилось пять ханов, шестой (Абдуллах) был послушной марионеткой Мамая. Не затихавшая ни на один день жестокая и напряженная междоусобица не привела к установлению в государстве крепкой центральной власти. В 1362 г. положение внешне стабилизировалось, но лишь потому, что происходило накопление сил для очередной схватки за верховную власть. С этого года и до 1380 г. на внутриполитическую жизнь Золотой Орды решающее влияние оказывали действия Мамая, всеми средствами стремившегося стать единовластным хозяином всей территории государства. В калейдоскопе ханов, промелькнувших с конца 1359 до 1362 г., весьма существенным является то, что выпускавшиеся от их имени монеты чеканились в различных городах, расположенных как на левом, так и на правом берегах Волги. Кильдибек был последним ханом, чьи монеты выпускались в городах, лежащих по обе стороны от Волги (Сарай ал-Джедид, Гюлистан, Азак). После его смерти происходит резкое разграничение: часть ханов выпускает монеты только в городах, находившихся на левом берегу Волги (в основном это Сарай ал-Джедид и Гюлистан); на монетах других ханов стоят названия только правобережных городов, а также нового центра чеканки, связанного с выпуском большого количества монет, — Орды⁶¹. Имена этих ханов — Абдуллаха и Мухаммед-Булака — тесно связаны с Мамаем, а письменные источники прямо свидетельствуют о том, что это были его марионетки. Такое резкое разграничение центров монетных чеканок разных ханов, находившихся одновременно у власти, является веским доказательством того, что в результате мятежа Мамая Золотая Орда раскололась на две враждующие части, границей между которыми стала Волга. Районы между Волгой и Доном, Северный Кавказ, Причерноморские степи и Крым находились под властью Мамая и его марионетки. Левобережье Волги со столицей государства Сараем ал-Джедид и прилегающими к нему районами составляло противовес Мамаю, основную роль в котором играла столичная аристократия, от прихотей которой зависели довольно часто сменявшиеся сарайские ханы. Наиболее наглядно ситуация, сложившаяся в Золотой Орде в период "великой замятии", видна из хронологической таблицы, в основу которой положены данные письменных источников и нумизматики:

Единое государство
Бирдибек — ум. в 1359 г. Кульна — весна — осень 1359 г. Ноуруз — осень 1359 — весна 1360 г. Хызр — весна 1360 — весна 1361 г. Тимур-ходжа — весна 1361 г. Ордумелик — весна 1361 г. Кильдибек — лето 1361 — лето 1362 г.
Сарай ал-Джедид	Орда Мамая
Мюрид — осень 1361—1363 гг. Хайр-Пулад — 1363 г. Абдуллах — 1363 г. (Мамай захватил столицу на короткое время) Пулад-ходжа — 1364 г. Азиз-шейх — 1364—1367 гг. Пул ад-Тимур — 1367 г. Джанибек II — 1367 г. Абдуллах — 1368 г. (Мамай вновь захватил столицу на короткое время) Тулунбек — 1370—1372 гг. Мухаммед-Булак — 1372—1373 гг. (Мамай вновь захватил столицу на короткое время) Черкес — 1374-1375 гг. Каганбек — 1375 г. Тохтамыш — 1376—1377 гг. Арабшах — 1378 г.	Абдуллах — весна 1361—1369 г.               Мухаммед-Булак — 1369-1375 гг.               Тулунбек — ?—1379 г.
Единое государство
Тохтамыш — с осени 1380 г.

  Раскол государства на два враждебных лагеря — основное, но не единственное последствие феодальных усобиц начала 1360-х годов. Им далеко не исчерпывается характеристика внутреннего состояния Золотой Орды в это время. Русская летопись недаром обращает особое внимание на ограбление в Орде ростовских князей: "телеса их обнажиша и не остася на них ни исподних порт, а сами нази токмо живи приидоша пеши на Русь"⁶². Происшествие носило в некотором роде символический характер, иллюстрируя полную неразбериху и отсутствие твердой политической власти в государстве. Организацией и поддержанием безопасности внутригосударственных передвижений со времен Бату кичились все золото-ордынские ханы, что считалось особым долгом государственной власти, демонстративно подчеркивало ее авторитет и силу, оказывало определенное влияние на экономическую жизнь. Сумятицу в политической жизни усиливало то, что борьба велась не только между Мамаем и Сараем ал-Джедид, но и внутри этих крупных группировок. Кроме того, в различных частях государства то и дело появлялись отдельные феодалы, в большей или меньшей степени проявлявшие сепаратистские наклонности и пытавшиеся быть независимыми и от Мамая, и от сарайских ханов.

  В том же, 1361 г. от Золотой Орды откололся Хорезм, издавна бывший носителем сепаратистских тенденций. Произошло это во время правления Хызра или сразу же после его убийства. Во всяком случае имена золотоордынских ханов, правивших в годы "великой замятии", не встречаются на монетах Хорезма после 762 г.х., когда они чеканились от имени Хызра⁶³. Власть правивших перед ним ханов Кульны и Ноуруза также признавалась здесь⁶⁴. Но в 1361 г. в Хорезме выпускаются новые монеты, без имени какого-либо правителя⁶⁵, что было равносильно объявлению независимости от власти золотоордынского хана. Превращение Хорезма в самостоятельную политическую единицу связано с выдвижением здесь местной династии — Суфи. Отделение Хорезма, несомненно, нанесло крупный, не только политический, но и экономический, урон Золотой Орде. В международной караванной торговле того времени Хорезм занимал ключевую позицию на пути из Европы на Восток. Потеря этого развитого в культурном и хозяйственном отношениях улуса заметно ослабила позиции сарайских ханов, лишив их важной опоры в борьбе против Мамая.

  Столь же значительное сокращение государственной территории произошло на западной границе Золотой Орды. Здесь в Пруто-Днестровском междуречье в XIII в. располагался Улус Ногая, а в первой половине XIV в. эта область играла заметную роль, являясь сухопутными торговыми воротами в Западную Европу. Общая сумятица во внутриполитической жизни Золотой Орды 1360-х годов позволила местному населению избавиться от монголо-татарского господства⁶⁶. Это подтверждается данными нумизматики: золотоордынские монеты на территории Молдавии исчезают в 60-х годах XIV в.⁶⁷

  Восточнее этого региона, в междуречье Днестра и Днепра, господству монголо-татар также был нанесен ощутимый удар в 1363 г. В битве при Синих водах (приток Южного Буга) они были разгромлены литовским князем Ольгердом⁶⁸. В результате Подольские земли освободились от уплаты дани золотоордынским феодалам. Все это привело к значительному сокращению золотоордынской территории на западе, передвинув границу государства к берегам Днепра. Основные силы монголо-татар, связанные противоборством Мамая и сарайских ханов, никак не могли противодействовать отпадению окраинных улусов.

  На левобережье Волги, оплоте сарайских ханов, борьба с Мамаем осложнялась постоянными распрями между крупными феодалами. Одни из них стремились стать независимыми от ханской власти, другие сами надеялись занять престол. Трудно назвать точно размеры территории, которая находилась под контролем хана, сидевшего в Сарае ал-Джедид, но то, что она была в разные годы более или менее ограничена, не подлежит сомнению. Арабские источники сообщают, что несколько крупных эмиров, перессорившись, самостоятельно управляли своими владениями в окрестностях Сарая ал-Джедид⁶⁹. Хаджитарханом (Астрахань) с прилегающими районами завладел Хаджи-Черкес. Еще два крупных феодала — Урусхан и Айбекхан — управляли в этом регионе своими уделами⁷⁰. Письменные источники не сообщают подробностей об их взаимоотношениях, но, судя по общей обстановке, рисуемой ими, обыденной формой существования подобных мелких владетелей были постоянные трения⁷¹.

  На правом берегу Волги, во владениях Мамая, обстановка была несколько иной. Ему удалось удержать под своей властью Крым, степные пространства между Днепром и Волгой и предкавказские степи. Феодалы, пытавшиеся объявить независимыми свои владения, находившиеся на этой территории, быстро поняли, что им не устоять против Мамая, и нашли выход из создавшегося положения. Они бросили свои улусы, расположенные в степных центральных районах Золотой Орды, и отправились к ее окраинам, захватив там обширные владения и укрепившись в них. Характерным примером в этом отношении являлся Тагай, правитель Бельджамена (русск. Бездеж), находившегося на правом берегу Волги, в месте ее наибольшего сближения с Доном. Археологическое обследование остатков этого города выявило недостроенный земляной вал со рвом⁷². Возможно, что эти укрепления начал возводить именно Тагай в начале 1360-х годов, но, оценив обстановку (явное преобладание сил Мамая, двигавшегося из Крыма), он оставил незаконченные укрепления и ушел на север, в район Мохши, где, по сообщению русской летописи, "Наручадь ту страну отнял себе, ту живяше и пребываше"⁷³. Здесь, вдали от Мамая, чувствуя себя в безопасности (по крайней мере какое-то время), он начал чеканить собственную монету⁷⁴ и предпринимать нападения на близлежащие русские княжества. Мамай в это время целиком был поглощен борьбой за Сарай ал-Джедид. Поэтому Тагаю удалось продержаться в Мохши довольно долго. Летопись сообщает, что "Тагай из Наручади" в 1365 г. напал на Рязанское княжество, взял Переяславль, но был разбит⁷⁵. После этого поражения имя Тагая больше не упоминается в источниках. Скорее всего, воспользовавшись выгодным моментом, власть в районе Мохши захватили местные мордовские князья, в дальнейшем ставшие верными вассалами Мамая, сыгравшими роковую роль в избиении русских отрядов на Пьяне в 1377 г.⁷⁶

  Несколько восточнее Тагая, в районе южнее р. Пьяны, обосновался некий Секиз-бей⁷⁷, причем он постарался обезопасить себя крепостными сооружениями, видимо опасаясь близости не только русских, которым тогда принадлежало Запьянье, но и окружавших его мордовских феодалов, а также своего соседа Тагая.

  Еще один крупный золотоордынский феодал — Булак-Тимур захватил г. Булгар и "отнял бо Волжьскы путь"⁷⁸. Удерживать за собой Булгар ему удавалось вплоть до 1367 г., когда он был разбит русскими войсками, бежал на нижнюю Волгу, где и был убит ханом Азизом⁷⁹.

  О внутренней слабости Золотоордынского государства этого периода, распадавшегося на части, враждовавшие друг с другом, можно судить и по походам новгородских ушкуйников. Четыре из них описаны в летописи (1360, 1366, 1374, 1375 гг.), причем в 1374 г. ушкуйники дошли до Сарая, а в 1375 г. прошли всю Волгу вплоть до Хаджитархана⁸⁰.

  В результате развившихся центробежных устремлений территория Золотой Орды в 1360-х годах являла собой значительное число сравнительно мелких и более крупных владений отдельных феодалов, находившихся в состоянии постоянных междоусобиц. Последние, несомненно, довольно часто должны были менять соотношение сил феодальных группировок и территориального распространения их влияния. Судя по источникам, Мамай действовал в отношении конкурентов, находившихся на правобережье Волги, более энергично. В летописных статьях 1370-х годов отсутствуют сведения о каких-либо крупных феодалах на этой территории, не подчинявшихся власти беклярибека. Постепенно ему удалось подавить сепаратистские устремления крупных аристократов и в 70-е годы объединить под своей властью всю территорию Золотой Орды западнее Волги вплоть до Днепра. В отдаленной от центральных районов государства территории бывшей Волжской Булгарии Мамай посадил в 1370 г. при помощи русских войск своего ставленника Мухаммед Султана⁸¹. Правивший до него князь Хасан предпочел мирно уступить власть над Булгаром и использовать тактический прием, широко применявшийся феодалами в годы "великой замятии",— уйти в окраинные районы. Он покинул исконно булгарские земли, переправился на малозаселенное правобережье Камы и утвердился здесь, основав в 1370-х годах новый город — Казань⁸².

  В течение всего периода внутренних смут между Ордой Мамая и саранскими ханами ведется не затихающая борьба, из-за которой практически забыты внешнеполитические интересы Золотой Орды. Эпизодические акты внешнеполитического характера в первую очередь были направлены на упрочение положения той или иной стороны. Одним из таких эпизодов являлись события 1362—1364 гг., связанные с выдачей ярлыка русским князьям на великое княжение. В 1362 г. Дмитрий Иванович Московский и Дмитрий Константинович Суздальский поспорили о великом княжении. Для решения спора были направлены княжеские киличеи в Сарай ал-Джедид к хану Мюриду (Амурату), который вынес решение в пользу Дмитрия Ивановича⁸³. Узнав об этом, Мамай решил показать, что ярлык Мюрида недействителен и единственной законной властью в Орде фактически является он сам (а юридически Абдуллах). Для этого к Дмитрию Ивановичу направился посол с ярлыком на великое княжение за подписью Абдуллаха⁸⁴. Мамай так торопился подчеркнуть свой приоритет в выдаче инвеститур (а следовательно, и в получении дани), что пренебрег вызовом князя в свою ставку для получения ярлыка. А это было обязательной частью той унизительной протокольной процедуры, которая подчеркивала зависимость Руси от Золотой Орды. Пренебрежение столь важной дипломатической деталью показывает, сколь большое значение Мамай придавал утверждению своего влияния на Русь. В ответ на это Мюрид предпринимает демарш и выдает великокняжеский ярлык Дмитрию Константиновичу, однако последний сумел удержать за собой этот титул всего несколько дней. В 1364 г. на ханском престоле вместо Мюрида уже сидел Азиз-шейх. Он решил показать свое главенство и вновь выдал ярлык на великое княжение Дмитрию Константиновичу, демонстративно не признавая ярлыка Абдуллаха, выданного московскому князю⁸⁵. Во всем этом дипломатическом соперничестве привлекает внимание и то, что сарайские ханы имели довольно надежный путь на Русь (Волга не могла им быть, так как правобережные города принадлежали Мамаю), не перекрытый Мамаем (по крайней мере в 1360-е годы). Отсюда можно предположить, что их владения в Заволжье простирались на север вплоть до Булгара, правители которого старались также поддерживать хорошие отношения с Сараем ал-Джедид, справедливо считая Мамая более опасным врагом. Именно поэтому в 1370 г. Мамай и решил ликвидировать автономного булгарского князя Хасана руками русских, для чего направил к ним посла Ачиходжу⁸⁶.

  Пытаясь утвердить свой авторитет на международной арене, Мамай возобновляет традиционные дипломатические отношения с султаном Египта. Обмен посланиями между ними начался в 1371 г.⁸⁷ Причем интересно, что в письмах к Мамаю египетские чиновники применили дипломатическую уловку, намекающую на непризнание Мамая в качестве верховного правителя государства. Подписывая текст посланий, египетский султан покровительственно называл себя "родителем" Мамая, а не "братом", как полагалось согласно протоколу при отправлении писем беклярибеку⁸⁸.

  Постепенно ликвидируя обособившихся феодалов на правобережье Волги, Мамай не прекращал борьбы против главных конкурентов в схватке за верховную власть — сарайских ханов. По отношению к ним он предпочитал более действенную наступательную политику, в результате которой ему удавалось несколько раз захватывать Сараи ал-Джедид. Об этом в общих словах сообщают письменные источники⁸⁹, правда без указания даты; это же подтверждают данные нумизматики — известны монеты Абдуллаха, чеканенные в столице в 764 (с 21.10.1362 по 9.10.1363 г.) и 768 гг.х. (с 7.9.1366 по 27.8.1367 г.)⁹⁰. Захваты золотоордынской столицы были кратковременны и не приносили Мамаю ощутимого перевеса, так как в конце концов его войска были вынуждены возвращаться на правый берег Волги. Сарайские же ханы придерживались оборонительной, выжидательной тактики, предпочитая закрепиться в Сарае ал-Джедид и, видимо, не надеясь на свои силы в столкновении с Мамаем. Именно в это время столица обносится крепостными стенами⁹¹, что было неслыханным мероприятием в Золотой Орде, кичившейся своей силой и поэтому демонстративно не признававшей никакой фортификации. Вокруг Хаджитар-хана также были воздвигнуты укрепления⁹².

  Кроме чисто практических военных действий, Мамай пытался проводить различного рода политические акции, долженствующие подчеркнуть его права на верховную власть в государстве. Одной из них было создание нового монетного двора, что носило характер несомненной политической демонстрации, осуществляемой Мамаем перед сарайскими ханами. В конце 60-х годов XIV в. на внутренний золотоордынский рынок начинает поступать большое количество монет, место выпуска которых обозначено как "Орда"⁹³. Суть этого состояла в том, что в Золотой Орде исторически сложились два политических центра. Один из них находился в стационарной столице, другой представлял кочующую большую часть года ханскую ставку — орду⁹⁴. Обозначая на монетах, что они выпущены в "Орде", Мамай тем самым пытался показать свое главенство по отношению к Сараю ал-Джедид и юридическую правомочность подвизавшегося при нем хана. К этому нужно добавить, что до Мамая монеты никогда не чеканились в кочующей ханской ставке, а только в городах⁹⁵.

  На левом берегу Волги, противостоявшем Мамаю во главе с сидевшим в Сарае ал-Джедид ханом, положение было куда менее стабильным. Если Мамай прочно удерживал власть в своих руках, изредка меняя ханов, то на левобережье продолжались междоусобные столкновения, то и дело приводившие к сменам хозяина трона. Однако выяснение событий, происходивших в Сарае ал-Джедид, затрудняется тем, что в русских летописях после 1367 г. прекращается всякое упоминание о сарайских ханах, последним из них вскользь упомянут Азиз⁹⁶. Это позволяет говорить о том, что сарайские ханы, погрязшие в местных усобицах, заботились больше о том, как бы удержаться на престоле, даже и не помышляя о былом русском улусе и своих претензиях на первенство перед Мамаем. Последнему, видимо, удалось также надежно изолировать Сарай ал-Джедид территориально от русских княжеств, где теперь Мамай выступал в роли единственного главы Золотой Орды.

  Наиболее надежным источником, позволяющим восстановить очередность правления сарайских ханов, остаются данные нумизматики и в меньшей степени сведения восточных летописцев. Воцарившийся здесь осенью 1361 г. Мюрид правил до 1363 г.; известны его монеты, чеканенные в Сарае ал-Джедид и Гюлистане в 763 и 764 гг.х.⁹⁷ Видимо, в один из месяцев 1363 г. Мюрид лишился престола, так как в 764 г.х. (с 21.10.1362 по 9.10.1363 г.) начинает выпускать монеты уже другой хан — Хайр-Пулад⁹⁸. Монеты с его именем выходили только в одном 764 г.х., что дает право говорить о его очень коротком правлении, тем более что в том же, 764 г.х. в Сарае ал-Джедид чеканит монету марионетка Мамая Абдуллах⁹⁹. Видимо, смещение Мюрида и воцарение Хайр-Пулада сопровождались вооруженной борьбой, внесшей раскол в ряды сарайской аристократии, чем и воспользовался Мамай, захватив столицу. Монет 765 г.х. (с 10.10.1363 по 27.9.1364 г.), чеканенных в Сарае ал-Джедид, неизвестно; скорее всего это можно связать с борьбой между местной левобережной аристократией и Мамаем за столицу. Закончилась она отступлением Мамая на правый берег Волги и воцарением на сарайском троне в 1364 г. нового хана — Пулад-ходжи. Правил он очень недолго, так как монеты с его именем известны в небольшом количестве и относятся исключительно к 766 г.х. (с 28.9.1364 по 17.9.1365 г.¹⁰⁰). Кратковременность правления Пулад-ходжи подтверждается и тем, что в том же, 766 г.х. в Сарае ал-Джедид и Гюлистане начинает выпускать монеты хан Азиз-шейх¹⁰¹. Имя этого хана приводится и в "Анониме Искендера"¹⁰², что позволяет связывать его с династийной ветвью Кок-Орды. Экспедиции для захвата сарайского престола предпринимались с берегов Сырдарьи не один раз. Правившие в Кок-Орде Джучиды, видимо, прекрасно понимали, что захват власти Мамаем на всей территории Золотой Орды может при благоприятных условиях привести к смене правящей династии в этом государстве. Поэтому они всеми силами стремились укрепить своих представителей в Сарае ал-Джедид, всемерно помогая им в борьбе против Мамая. Однако в 70-х годах в Кок-Орде появились свои заботы, вызванные экспансионистской политикой Тимура. А в середине 70-х годов Кок-Ордой завладел Тохтамыш и помощь ее Сараю ал-Джедид прекратилась вообще¹⁰³.

  Как уже говорилось выше, Азиз-шейх — последний сарайский хан, упомянутый в русской летописи в 1367 г. Согласно имеющимся монетам правление его приходится на 766—768 гг.х., т.е. в 1367 г. он лишился престола¹⁰⁴. Вслед за ним только в одном 768 г.х. выпускал монеты хан Пулад-Тимур¹⁰⁵, причем на некоторых из них была помещена надпись "султан покойный Джанибек-хан"¹⁰⁶. В том же, 768 г.х. чеканились монеты и от имени Джанибека II¹⁰⁷, возможно также принадлежавшие Пулад-Тимуру. В следующем, 769 г.х. (с 28.8.1367 по 15.8.1368 г.), судя по выпущенным здесь монетам Абдуллаха, Мамай вновь захватывает Сарай ал-Джедид на короткое время¹⁰⁸. События, происходившие на левобережье Волги в начале 1370-х годов, во многом неясны, так как монет этого времени очень мало, письменные источники также скупы в его освещении. В 772—773 гг.х. (с 26.7.1370 по 2.7.1372 г.) в Сарае ал-Джедид, судя по монетам, правил Тулунбек¹⁰⁹. В 1372 г. Мамаю вновь удается захватить столицу государства, о чем свидетельствуют монеты Мухаммед-Булака, чеканенные в Сарае ал-Джедид в 773 г.х.¹¹⁰ (с 15.7.1371 по 2.7.1372 г.). Однако торжество Мамая было недолгим, так как правитель Хаджитархана Черкес "пошел на Мамая, победил его и отнял у него Сарай"¹¹¹. Событие это скорее всего можно отнести к 1374 г., так как Черкес, судя по монетам, правил в Хаджитархане в 1374—1375 гг.¹¹² В результате под властью Черкеса оказалось левобережье Нижнего Поволжья от Хаджитархана до Сарая ал-Джедид. Л.Н. Насонов предполагал, что его владения были более обширны, включая в них еще два улуса — Мохши и Хорезм. При этом он приводит сведения (без ссылки на источник) о монетах с именем Черкеса, чеканенных в этих центрах¹¹³. На основании этого делается вывод о том, что владения Черкеса врезались клином между русскими княжествами и Ордой Мамая, отделяя их друг от друга и одновременно отрезая сообщение последнего с территорией бывшей Волжской Булгарии¹¹⁴. По мысли Насонова, отделение русских земель от территории Мамая полосой владений соперничавшего с ним сарайского хана придало московскому правительству решимость в борьбе против южного соседа. Именно из такой ситуации Насонов выводил причину крутого поворота русской политики, принявшей в этот период открытую и острую анти-мамаевскую направленность¹¹⁵. Однако подобные построения нельзя считать правильными, так как данные Насонова о монетах Черкеса, выпускавшихся в Мохши и Хорезме, не подтверждаются никакими источниками. Кроме того, выше уже отмечалось, что сарайские ханы придерживались исключительно пассивной оборонительной позиции и даже не пытались организовать нападение на подвластное Мамаю правобережье Волги. К этому можно добавить, что положение самого Черкеса было чрезвычайно сложным и не позволяло ему даже помышлять о захвате находящихся за сотни километров улусов. Что касается Хорезма, то здесь в эти годы у власти находилась династия Суфи. Таким образом, причины "розмирия", происшедшего в 1374 г. у Дмитрия Ивановича с Мамаем, коренятся не в каких-то территориальных и пограничных изменениях, что будет рассмотрено ниже.

  После изгнания Мамая с левобережья Волги здесь с новой силой разгорается междоусобная вражда. В крупном городе Сарайчике (на р. Урал), занимавшем ключевую позицию в начале торгового пути из Золотой Орды в Хорезм, Иран, Монголию, Китай и Индию, идет борьба между Ильбаном и Алп-ходжой, которые в 1373—1374 гг. чеканят здесь монеты¹¹⁶. На Хаджитархан, находившийся под властью Черкеса, было совершено неудачное нападение из Кок-Орды. Затем против Черкеса выступил Айбек-хан, которому удалось захватить столицу и некоторое время удерживаться на престоле¹¹⁷. Возможно, что этому сообщению восточных летописей соответствуют монеты Каганбека, выпускавшиеся в Сарае ал-Джедид в 1375 г.¹¹⁸ В это время в борьбу за золотоордынский престол впервые вмешивается Тохтамыш, пришедший на берега Волги из Кок-Орды. Ему удается захватить Сарай ал-Джедид и удерживать его около двух лет. Основанием для такого утверждения служат чеканившиеся здесь в 777—779 гг.х. (с 2.6.1375 по 29.4.1378 г.) монеты с именем Тохтамыша¹¹⁹. Однако окончательно укрепиться в столице Золотой Орды ему не удалось, и он был вынужден на какое-то время уступить власть Арабшаху. Монеты последнего известны лишь от 779 г.х. (с 10.5. 1377 по 29.4.1378 г.) и в небольшом количестве¹²⁰. Временно отступивший Тохтамыш на протяжении 1379 г. собирает силы для нового удара, который последовал весной или летом 1380 г. На этот раз он окончательно захватил не только Сарай ал-Джедид, но и первую золотоордынскую столицу — Сарай ал-Махруса (известную также под именем Старого Сарая, ныне городище Селитренное в Астраханской области), а также Сарайчик и Хаджитархан, т.е. практически все области, располагавшиеся восточнее Волги. Явно руководствуясь достижением определенных внутриполитических выгод, среди которых не последняя роль отводилась укреплению авторитета собственной власти, новый хан организует во всех этих городах чеканку монет от своего имени, на которых стоит дата 782 г.х.¹²¹ (с 7.4.1380 по 27.3.1381 г.). Несколько иная точка зрения на события, происходившие в районе левобережья Волги в конце 70-х годов, высказана Ю.К. Бегуновым¹²². По его мнению, Тохтамыш захватил Сарай ал-Джедид лишь весной 1381 г. При обосновании этой даты Бегунов некритически подошел к сообщениям некоторых восточных источников, использовал во многом устаревшие зарубежные исследования и не привлек данных нумизматики. Публикации многочисленных монет Тохтамыша не оставляют сомнений, что его вторичное появление на Волге относится к весне или лету 1380 г. На эту же дату утверждения Тохтамыша на золотоордынском престоле косвенно указывает сообщение Новгородской IV летописи. Под 1382 г. здесь говорится: "Бысть в 3-ее лето царства Тахтамышева, царствущоу емоу в Орде в Сараи"¹²³, т.е. первым годом правления Тохтамыша являлся 1380-й. Наконец, восточные источники сообщают, что зиму 1379/80 г. Тохтамыш пробыл в столице Кок-Орды Сыгнаке на р. Сырдарье и, "когда наступила весна, привел в порядок войско и завоевал государство и область Мамака"¹²⁴

  Для Мамая 1360-е годы прошли под знаком незати-хающей борьбы против Сарая ал-Джедид за верховную власть в государстве. Результаты этой борьбы явно не удовлетворяли ни одну из сторон. Одновременно с этий Мамай сумел ликвидировать более мелких соперников в районах западнее Волги и стал здесь единоличным хозяином. Постоянную напряженность внутриполитической жизни Золотой Орды этого периода характеризует и тот факт, что Мамай с 1361 по 1373 г. ни разу не пытался организовать военных акций против Руси, предпочитая действовать исключительно с помощью послов¹²⁵. Московский князь успешно использовал такую ситуацию для упрочения своего положения, причем не последнюю роль в этом играли "многы дары и великы посулы"¹²⁶ самому беклярибеку и его окружению. Однако в 70-х годах положение резко изменилось и отношения между Мамаем и Русью заметно обострились. Нападение мамаевой рати на Рязань в 1373 г. заставило насторожиться московского князя, устроившего мощный заслон на Оке возможному дальнейшему продвижению противника¹²⁷. А в следующем году у Дмитрия Ивановича произошло "розмирие с тотары и с Мамаем"¹²⁸. В отношениях между Дмитрием Ивановичем и Мамаем до лета 1374 г. не было каких-либо серьезных конфликтов, которые, постепенно назревая, могли бы привести к резкому и неожиданному разрыву. Наоборот, московского князя вполне устраивала сложившаяся в 60-е годы практика отношений с Мамаем, которые сохраняли видимость мирных и даже дружелюбных, поддерживаясь поездками в Орду и поднесением даров. Возникновению такого статус-кво способствовала не только умелая русская дипломатия, но и занятость Мамая безуспешными попытками объединения расколотого государства под своей властью. Подобное положение вещей было явно на руку русским, и поэтому сам московский князь был всецело заинтересован в его возможно более долгом сохранении, а не в переходе к открытой конфронтации. В данном случае причиной возникновения "розмирия" могли стать только какие-то требования Мамая, которые Дмитрий Иванович не мог и не хотел принять. Нужно особо отметить, что 1374 год был крайне неблагоприятным для Мамая. Во-первых, под натиском Черкеса он потерпел поражение и в третий раз был вынужден отказаться от обладания Сараем ал-Джедид, отступив на правобережье Волги. Во-вторых, засушливое лето привело к возникновению в степях "мора" на людей и скот¹²⁹. В такой ситуации Мамай мог обратиться к Дмитрию Ивановичу с категорическим приказом об уплате большого "выхода" или оказании военной помощи в борьбе за захват золотоордынской столицы. Отказ великого князя и мог стать причиной "розмирия". Этот жизненно важный для Руси шаг потребовал внутренней консолидации всех сил и поддержки нового политического курса Москвы другими князьями. Крестины родившегося сына дали Дмитрию Ивановичу повод для организации съезда князей и бояр в Переяславле¹³⁰, настоящая причина которого заключалась в создании единого фронта против Мамая в новой ситуации. 1374 год явился прологом Куликовской битвы: именно с этого момента стало ясно, что неизбежность крупного столкновения Мамая с Русью — только дело времени.

  Вышеизложенные причины "розмирия" подтверждаются и дальнейшими дипломатическими действиями Мамая. Сразу же после конфликта с московским князем Мамай направляет значительное по составу посольство (более тысячи человек) в Нижний Новгород. О цели этой миссии, во главе которой стоял Сары-ака (русск. Сарайка), сомневаться не приходится: Мамай хотел наказать Дмитрия Ивановича за неповиновение, лишив его великого княжения, и выдать ярлык на владимирский стол Дмитрию Константиновичу Суздальскому. Однако тесть московского князя не пожелал вновь начинать такую же опасную игру, которую он пытался вести в 1362—1364 гг. В результате сопровождавший посольство отряд был перебит, а Сары-ака арестован¹³¹, ибо судьбу такого важного лица должен был решать сам великий князь. Узнав о провале своего замысла, Мамай снаряжает второе посольство с той же целью, но теперь к тверскому князю Михаилу Александровичу. Он не заставил себя долго уговаривать и принял ярлык на великое княжение¹³². В результате Мамай достиг желанной цели: Дмитрий Московский формально был лишен великокняжеского стола, что, естественно, вызвало военный конфликт между ним и Тверью.

  Вопросу "розмирия" полностью посвящена одна из глав исследования Г.М. Прохорова¹³³, в которой, как это ни странно, сам факт конфликта Дмитрия Ивановича с Мамаем и его причины совершенно не освещены. Автор вместо этого обстоятельно описывает и обильно комментирует мелкие и второстепенные детали, явно забывая о подзаголовке книги, обещающем показать читателю Русь в эпоху Куликовской битвы. В ряде случаев его оценка широко известных исторических фактов просто вызывает недоумение. Сепаратистское выступление крупного золотоордынского феодала XIII в. Ногая, не имевшее абсолютно ничего общего с борьбой половцев против монголо-татарского гнета, превращено в "первую попытку обрести самостоятельность" кипчаками-половцами¹³⁴. Судя по дальнейшему контексту, второй такой попыткой Прохоров считает действия Мамая, причем происходило это, по представлению автора, не в Золотой Орде (Улусе Джучи), а в Половецкой степи. Между тем даже древнерусские летописцы отлично знали, что Половецкая степь перестала быть таковой еще в 1237 г. после разгрома Бачмана и с тех пор на ее месте существовало мощное государство, известное в XIV в. под названием "Орда". Не вдаваясь в объяснения, автор считает послов Мамая "потенциальными баскаками", выводя отсюда причину избиения посольства, хотя институт баскачества в это время уже не существовал. Из текста следующей главы становится ясным, что Прохоров несколько странно трактует причину "розмирия", сообщая, что принятие тверским князем Михаилом ярлыка на владимирский стол спасло Мамая¹³⁵. От чего именно спасло, автор не уточняет, читателю же решить этот вопрос довольно трудно, поскольку Дмитрий Иванович сам "стережется" Мамая, сарайские ханы на владения мятежного беклярибека нападать не собираются, ибо заняты собственными сварами, а до появления Тохтамыша остается не менее пяти лет.

  С 1374 г. события начинают приобретать все более напряженный характер, причем Дмитрия Ивановича явно не пугает возможный крупный конфликт, больше того, он сознает его неизбежность и готовится к нему. Об этом можно судить хотя бы по тому, что московский князь не придерживается позиции пассивного ожидания, а переходит к активной обороне, основу которой составляет недопущение врага на свою территорию (в 1376 г. он снова "ходил на Оку, стерегася рати татарское"¹³⁶).

  Имеющиеся источники не содержат сведений о событиях, происходивших в 70-х годах в самой Орде Мамая, уделяя все внимание его конфронтации с Русью. Данные нумизматики позволяют говорить лишь о том, что состоявший при Мамае марионеточный хан Абдуллах последние монеты чеканил в 770 г.х.¹³⁷ (с 16.8.1368 по 4.8.1369 г.). Это соответствует сообщению Рогожского летописца о том, что в 1370 г. "Мамай у себе в Орде посадил царя другаго Мамат Солтан"¹³⁸. На монетах имя очередного марионеточного хана писалось Мухаммед-Булак; наиболее ранняя из них выпущена в "Орде" в 770 г.х.¹³⁹, т.е. скорее всего в 1369 г. Позже 777 г.х. (с 2.6.1375 по 20.5.1376 г.) монет с именем этого хана больше не чеканится¹⁴⁰, что, несомненно, свидетельствует о конце карьеры второй марионетки Мамая. В вопросе о том, кто занимал место хана после Мухаммед-Булака, есть некоторые неясности. В летописи отсутствуют какие-либо имена ханов, состоящих при Мамае. Правда, в Рогожском летописце под 1378 г. говорится о таком хане без приведения его имени: "прибегоша в Орду к своему царю, паче же к пославшему Мамаю, понеже царь их, иже в то время имеяху оу себе, не владеяше ничим же и не смеаше ничто же сотворити пред Мамаем"¹⁴¹. Однако настораживает то, что до настоящего времени не найдено монет с именами каких-либо ханов, чеканенных после Мухаммед-Булака в Орде Мамая. Единственным источником, упоминающим имя очередного хана при Мамае, являются ханские ярлыки, выданные русским митрополитам¹⁴². Один из ярлыков выдан от имени хана Тулунбека, судя по тексту, приходившегося племянником Мамаю. Хан с таким же именем правил в Сарае ал-Джедид в 1370—1372 гг., но каких-либо данных о том, что это — одно и то же лицо, в источниках не содержится. Не найдено до сих пор и монет с именем этого хана, выпускавшихся на правобережье Волги во владениях Мамая. Остается неизвестным, когда Тулунбек занял место хана при Мамае, возможно сразу же после Мухаммед-Булака. Имя его упоминается только в ярлыке, датированном 1379 г.¹⁴³ После этой даты никаких намеков на то, что при Мамае находился хан, в источниках не содержится. При описании Куликовской битвы сообщается, что Мамай наблюдал за ее ходом с несколькими знатнейшими князьями¹⁴⁴, но о присутствии среди них хана ничего не говорится. В связи с этим не исключено, что с 1380 г. Мамай начал править от своего имени, не прикрываясь больше подставными ханами. Это предположение подтверждается крайне интересным сообщением Никоновской летописи о перемене официального титула Мамая: "и не к тому уже нарицашеся князь Мамай, но от всех сущих его нарицашеся великий царь Мамай"¹⁴⁵. Учитывая явное и давнее стремление Мамая к ханскому титулу, а также отсутствие при нем в это время марионеточных правителей, нет каких-либо серьезных причин подвергать сомнению приведенное сообщение. При этом характерно, что составители русских летописных сводов (например, Симеоновской летописи, Рогожского летописца) упорно продолжают титуловать Мамая князем. На страницах же Новгородской IV летописи с сарказмом говорится, что Мамай "разгордевся, мнев себя аки царя"¹⁴⁶. В дальнейшем изложении ее составители прибегают к памфлетному приему, характеризуя беклярибека как "поганого царя Теляка, нареченного плотнаго дьявола Мамаа"¹⁴⁷. Соединение царского титула с оскорбительным для Мамая прозвищем Теляк ("заика", "бормотун"¹⁴⁸) можно расценивать как своеобразную политическую сатиру.

  В 1373—1378 гг. ареной постоянных стычек с отрядами Мамая становятся земли Рязанского и Нижегородского княжеств. Особую активность монголо-татары проявляют в районе Запьянья. Это объясняется тем, что здесь их отряды могли скрытно подходить к русским рубежам, пользуясь благорасположением мордовских феодалов. С их помощью в 1377 г. на р. Пьяне была устроена настоящая резня потерявших бдительность русских отрядов, вслед за которой последовало взятие Нижнего Новгорода¹⁴⁹. Зимой того же года русские князья предприняли ответный поход на мордовские владения и "всю землю их пусту сотвориша"¹⁵⁰. Это была крупная военная акция оборонного характера, проведенная в зоне непосредственного влияния Мамая, что, безусловно, задевало его интересы. Для ответного удара в 1378 г. на Русь направляется большая рать под предводительством Бегича. Хорошо поставленная разведка позволила Дмитрию Ивановичу не только серьезно подготовиться, но и не допустить неприятеля в пределы Московского княжества. Битва произошла на рязанской территории у р. Вожи¹⁵¹ и кончилась полным разгромом Бегича. Это поражение нанесло скандальный урон престижу Золотой Орды и привело Мамая в такую ярость, что он немедленно, "собрав остаточную силу свою и совокупив воя многы, поиде ратию вборзе без вести изгоном на Рязаньскую землю"¹⁵². Нападение было организовано явно на скорую руку и основная цель его — сгладить психологическую тяжесть впечатления от битвы на Воже — в определенной степени Мамаем была достигнута. Взятие Переяславля, угон большого числа пленных и разнузданный грабеж Рязанской земли — все это несколько поддержало авторитет беклярибека среди соплеменников. Однако Мамай и не помышлял во время этого нападения взять реванш у московского князя. Политический и военный опыт Мамая позволил ему безошибочно оценить мощь Дмитрия Ивановича и начать всестороннюю военную и дипломатическую подготовку для решающего удара по окончательно вышедшей из повиновения Москве.

  Мамай не мог не знать о событиях, происходивших на левобережье Волги, и о появлении здесь нового сильного соперника, имевшего к тому же юридические права на золотоордынский престол, ибо он принадлежал к роду Чингизидов. Последнее обстоятельство низводило Мамая до роли обычного, хотя и довольно удачливого, узурпатора, нарушившего освященный именем Чингисхана основной принцип наследования престола во всех монгольских государствах. Все это, несомненно, подстегивало его замыслы скорейшего приведения Руси к полной покорности. Появившийся в Сарае ал-Джедид сильный хан мог заявить о своих правах сюзерена на все земли мамаевой Орды, ранее подвластные Чингизидам, и попытаться привлечь московского князя в качестве временного союзника в борьбе против Мамая. Недавние события 60-х годов, когда Мамай соперничал с сарайскими ханами за власть над русскими землями, напоминали, что подобная угроза могла обернуться реальностью в самое ближайшее время. Вторичное появление и явный успех Тохтамыша в борьбе против сепаратистов левобережья должны были поторопить Мамая. Выступать против Чингизида в такой ситуации было бы несомненным просчетом. За многие годы это был первый хан, юридические права которого на сарайский престол в глазах современников были неоспоримы. Кочевое и оседлое население присарайских областей, измотанное бесконечными усобицами, отнеслось к нему явно благосклонно. В дополнение к этому за спиной Тохтамыша стоял Тимур, считавший честью для себя оказать помощь настоящему Чингизиду. Поход же на Москву, в результате которого Мамай не сомневался, ибо успел провести успешную военную и дипломатическую подготовку, сулил многое. Победа над Дмитрием Ивановичем укрепляла авторитет беклярибека в Орде, давая ему моральное право на присвоение желанного ханского титула. Она приносила столь необходимые в борьбе против Тохтамыша деньги. Она позволяла требовать от русских князей участия в дальнейших военных предприятиях Мамая. Она, наконец, надолго могла лишить русских князей моральных и физических сил в дальнейшей борьбе против монголо-татарского гнета. Мало ли какие еще внутригосударственные и внешнеполитические выгоды предполагал извлечь Мамай из этого похода.

  Подготовка к решительной схватке с московским князем началась непосредственно после осени 1378 г., когда крупная по численности рать Бегича потерпела поражение на Воже. В течение 1379 г. и первой половины 1380 г. Мамай, судя по всему, принял энергичные меры для пополнения своей армии. Дипломатические переговоры и щедрые посулы позволяли надеяться на участие в кампании отрядов литовского князя Ягайлы. Политика угроз и запугивания фактически сделала рязанского князя Олега также союзником Мамая. Однако ситуация, сложившаяся непосредственно перед битвой, явно была на руку Олегу, позволяя ему играть роль выжидающего в стороне наблюдателя. Этому способствовало перенесение театра военных действий на золотоордынскую территорию, отрезавшее рязанского князя от сил Мамая. Если бы армия Мамая появилась на территории Рязанского княжества, то полки Олега, несомненно, пополнили бы ее. Но пока этого не произошло, Олег предпочитал вести двойную игру: с одной стороны, он боялся Мамая, с другой — понимал, что спокойствие его приграничного княжества будет гарантировано только после разгрома южного соседа.

  Летописные сообщения о составе армии Мамая перечисляют в ее рядах всех ордынских князей, а также дополнительно нанятые рати: "Бесермены, и Армены, и Фрязи, Черкасы, и Ясы, и Боуртасы"¹⁵³. Кто в этом списке понимается под бесерменами, трудно сказать, ибо в летописях этим термином обозначаются мусульмане вообще¹⁵⁴. Однако не исключено, что летописное указание может относиться к мусульманским отрядам, навербованным в Азербайджане, связи которого с Золотой Ордой имели давний характер. Такой же отряд наемников был приглашен из Армении. В среде армянских феодалов, видимо, было довольно распространено наемничество, что подтверждает наличие у сельджуков наемного войска из армян¹⁵⁵. Под именем летописных фрязов фигурируют отряды итальянских городов-колоний южного берега Крыма и Таны в устье Дона. Эти города были связаны с Золотой Ордой традиционными договорами о военной помощи, в обмен на которую итальянским колонистам и купцам гарантировались безопасность и свобода торговли¹⁵⁶. Таким образом, их отряды не были наемниками в полном смысле этого слова, а обязаны были выступать, соблюдая существующую договоренность. Присланные генуэзцами силы не могли быть очень большими, так как содержавшиеся в городах-колониях итальянские гарнизоны были численно незначительны¹⁵⁷. Жившие на Северном Кавказе черкесы и ясы (осетины), а также средневолжские буртасы находились в полной вассальной зависимости от правителей Золотой Орды, так как районы их расселения составляли часть территории этого государства.

  Основная масса собранного Мамаем войска состояла из рядового кочевого населения, сформированного в отряды легкой, подвижной кавалерии, привыкшей действовать в степных условиях. Наемные полки, несомненно, не имели здесь решающего значения, так как численность их была невелика, хотя, конечно, нужно отметить их хорошую военную выучку и опыт. Определение общей численности армии Мамая довольно затруднительно и может быть сделано лишь косвенным путем. Например, для сравнения укажем данные об армии Тохтамыша, собранной им в 1385 г. для похода на Тебриз. Современник охарактеризовал ее как "огромное войско около 9 туманов"¹⁵⁸, т.е. 90 тыс. человек. При этом нужно учесть, что Тохтамыш мог набирать воинов с объединенной территории государства, Мамай же — лишь с областей западнее Волги. В связи с этим можно предположить, что под флагами Мамая в Куликовской битве участвовало 50—60 тыс. человек.

  После поражения Мамай "не во мнозе утече с Доньского побоища и прибеже в свою землю в мале дружине"¹⁵⁹. В ярости от столь неожиданной и позорной неудачи он пытался немедленно собрать силы для организации нового, внезапного ("изгоном") похода на Русь¹⁶⁰. Ему даже удалось сколотить какое-то войско, но сражаться пришлось не с московским князем, а с новым претендентом на золотоордынский трон Тохтамышем. К осени 1380 г. Тохтамыш, обладавший явно большими полководческими дарованиями, чем Мамай, завладел уже всем левобережьем Волги. Опираясь на этот плацдарм, он переправился на правый берег во владения Мамая и встретился с его отрядом на р. Калке. Сражение, видимо, не состоялось, так как соратники Мамая "сшедше с коней своих и биша челом царю Тохтамышу и даша ему правду по своей вере, и пиша к нему роту (присягу.— В.Е.), и яшася за него, а Мамая оставиша"¹⁶¹. В панике бежавший Мамай был настигнут посланной погоней Тохтамыша и убит. На золотоордынский престол взошел молодой, энергичный и честолюбивый хан, быстро восстановивший единство государства. Однако сразу же после победы над соперником, еще не будучи окончательно уверенным в своих силах, Тохтамыш шлет послов к Дмитрию Ивановичу, льстиво сообщая, что он победил не только своего противника, но и врага Руси¹⁶². Этим самым новый хан пытался внушить русским князьям мысль о своем добрососедском отношении к ним. Немного времени спустя стало ясно, что это всего лишь хитрый дипломатический ход и золотоордынская политика по отношению к Руси не претерпела никаких изменений.

Для увеличения изображения карты щелкните мышкой по карте

автор статьи В.Л. Егоров

             

КОММЕНТАРИИ

¹ Босворт К.Э. Мусульманские династии. М., 1971, с. 194, 197, 200.

² Егоров В.Л. География городов Золотой Орды. — Советская археология, 1977, № 1, с. 124.

³ Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884, т. 1, с. 235.

⁴ Мэн-да бэй-лу (Полное описание монголо-татар). Пер. с китайского, введение, комментарий и приложения Н.Ц. Мункуева. М., 1975, с. 48.

⁵ Там же, с. 123—124.

⁶ Путешествия в восточные страны Плано Карпипи и Рубрука. М., 1957, с. 114-115.

⁷ Монголо-татары — это искусственное этническое наименование, появившееся в трудах историков спустя столетия после исчезновения средневековых монгольских государств. Словосочетание это механически соединило два названия одного и того же народа. Первая часть — монголы — хорошо известна по ряду древних источников, из которых следует, что этноним "монголы" применялся как самоназвание ряда центральноазиатских племен, объединенных Чингисханом в единое государство. Вторая часть — татары — представляет собой название тех же самых монголов, утвердившееся в XIII в. в Китае и довольно быстро распространившееся за его пределами. Проникновению именно этого названия в Европу и его повсеместному распространению скорее всего способствовали хорошо налаженные в средневековье торговые связи с Востоком. Видимо, купцы и были первыми информаторами европейского населения о появлении на исторической арене новой грозной опасности — "татар". Русские летописные источники по отношению к населению Золотой Орды всегда употребляли только одно обозначение — татары. В западноевропейских источниках также фигурирует исключительно это же название, хотя Рубрук особо пояснял, что сами основатели Улуса Джучи предпочитали, чтобы их называли монголами. Появление же формы "монголо-татары" относится уже ко времени начала научного изучения и осмысления истории государственных образований, связанных с Чингизидами. Попытки ликвидировать кажущееся несоответствие между хорошо известным названием "монголы", "Монголия" и постоянно встречающимися в средневековых источниках "татары", "Татария" и привели к появлению странного по своему содержанию, но внешне примиряющего историко-географические традиции средневековья и новейшего времени словообразования "монголо-татары". В трудах В.Н. Татищева и Н.М. Карамзина "монголо-татары" не фигурируют; в них всюду употребляются названия "монголы" и "татары" как равноценные. Оба историка считают, что название "татары" применялось к завоевателям потому, что большая часть монгольского войска состояла из татар (Татищев В.Н. История Российская. М.; Л., 1964, т. 4, с. 59; Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб., 1818, т. 3, с. 172, прим. 296). Карамзин был осведомлен о том, что китайцы в XIII в. называли всех своих северных соседей татарами, и особо отмечал, что "ни один из нынешних народов татарских не именует себя татарами, но каждый называется особенным именем земли своей" (Карамзин Н.М. Указ. соч., т. 3, с. 172, прим. 296). Предложенное Татищевым и Карамзиным ошибочное объяснение причины существования двух названий для вторгшихся в Европу завоевателей прочно утвердилось в науке в XIX в. Основываясь именно на этой гипотезе, П. Наумов в 1823 г. впервые употребил словосочетание "монголо-татары" (Наумов П. Об отношениях российских князей к монгольским и татарским ханам от 1224 по 1480 год. СПб., 1823, с. 11, 20, с. 2 Приложения "Ответ на рецензию"), причем он писал: "все историки между собою согласны, что сии свирепые завоеватели были не татары, а монголы", а причину, по которой их называли татарами, видел в том, что монголы, "по мере приближения их к пределам нашего отечества и к странам западной Азии, были усилены местными татарами, т.е. народами турецкого племени" (Там же, с. 10—11). В результате исторически неверного и ничем не подтвержденного объяснения и возник неуклюжий, но устрашающий гибрид "монголо-татары", долженствующий обозначать союз двух народов, объединившихся для завоевания мира. Что же касается собственно татар, которые в XII в. обитали вдоль северной границы Китая, то они никогда не были союзниками монголов в завоевательских походах, а, наоборот, постоянно враждовали с ними. Чингисхан в отместку за убийство своего отца жестоко расправился с собственно татарскими племенами. На страницах "Тайной истории монголов" устами самого Чингисхана об этом событии говорится следующее: "мы сокрушили ненавистных врагов — татар, этих убийц дедов и отцов наших, когда мы в справедливое возмездие за их злодеяния поголовно истребили татарский народ, примеряя детей их к тележной оси..." (Козин С.А. Сокровенное сказание. М.; Л., 1941, с. 165. О соотношении этнонимов "монголы" и "татары" см.: Мэн-да бэй-лу, с. 89—94, прим. 1, 4, 10).

⁸ ПСРЛ. Пг., 1922, т. XV, вып. 1, с. 92, 116.

⁹ См., например, Никоновскую летопись XVI в., в которой о булгарах сказано: "еже ныне глаголются казанцы" (ПСРЛ. М., 1965 т. XI, с. 12). Тем самым составитель подчеркивает, что название "булгары", повсеместно принятое в более древних источниках, в XVI в. вытесняется новым — "казанцы".

¹⁰ Якубовский А.Ю. Развалины Ургенча. Л., 1930, с. 36.

¹¹ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 1, с. 113, 244.

¹² Там же. М.; Л., 1941, т. 2, с. 129. Русская летопись сообщает, что он убил 12 братьев (ПСРЛ. СПб., 1851, т. V, с. 228).

¹³ Тизенгаузен В.Г. Утсаз. соч., т. 2, с. 129.

¹⁴ Федоров-Давыдов Г.А. Находки джучидских монет. — В кн.: Нумизматика и эпиграфика. М., 1963, т. IV, с. 186, 188, 190, 199, 206, 210, 213, 214.

¹⁵ ПСРЛ. СПб., 1913, т. XVIII, с. 100; Пг., 1922, т. XV, вып. 1, стб. 68.

¹⁶ Там же. М., 1965, т. X, с. 230-231.

¹⁷ Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950, с. 271-272.

¹⁸ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 68.

¹⁹ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет. — В кн.: Нумизматика и эпиграфика. М., 1960, т. I, с. 133, 134, 136—138, 140, 153.

²⁰ Там же, с. 138, 139, 140, 143, 148.

²¹ Там же, с. 133, 134, 136—138.

²² ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 68; т. XVIII, с. 100.

²³ Там же, т. XV, вып. 1, стб. 69.

²⁴ Там же, т. XVIII, с. 100.

²⁵ Изложение столкновения Ноуруза с Хызром А.Ю. Якубовским (Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Указ. соч., с. 273—274) содержит явные противоречия и неточности. На с. 273 сообщается, что Ноуруз был убит в 1361 г., а несколько ниже (с. 274) утверждается, что Хызр вступил на престол в 1359 г. При этом автор считает ошибочными сведения русских летописей о воцарении Хызра в 1360 г., опираясь на то, что он чеканил монеты в 760 г.х. Однако монет с такой датой не имеется, все они датируются 761 и 762 гг.х.

²⁶ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 133, 134, 136, 138, 141, 143, 145, 147.

²⁷ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 69; М.; Л., 1949, т. XXV, с. 181.

²⁸ Там же, т. XVIII, с. 101.

²⁹ Там же, т. XV, вып. 1, стб. 70.

³⁰ Там же, стб. 73.

³¹ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 2, с. 130.

³² ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 71.

³³ Там же, стб. 70.

³⁴ Там же, стб. 71.

³⁵ Там же.

³⁶ Там же.

³⁷ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 136, 143, 145, 146—148, 151, 155, 159.

³⁸ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 1, с. 389.

³⁹ ПСРЛ, т. XVIII, с. 101.

⁴⁰ Там же.

⁴¹ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 1, с. 389. В отношении действий Мамая А.Н. Насонов допустил две ошибки. Во-первых, отнес его переправу на правобережье Волги к концу 1362 г. (Насонов А.Н. Монголы и Русь. М.; Л., 1940, с. 123, прим. 3), хотя в летописи событие изложено под 1301 г. Это заблуждение основано на том, что марионетка Мамая Абдуллах выпустил первые монеты в Азаке лишь в 764 г.х. (осенью 1362 г.), т.е. уже возвратившись из Крыма. Во-вторых, появление Мамая в Крыму Насонов отнес к 1370-м годам (Там же, с. 124) вместо 1361 г. На самом деле первая дата связана с другим событием — началом дипломатической переписки Мамая с Египтом (Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 1, с. 350). В результате этих ошибок весь 1361 г. и большую часть 1362 г. Мамай и Абдуллах, по Насонову, должны были бы находиться в Сарае ал-Джедид, что опповергается чеканенными здесь именно в это время монетами Ордумелика, Кильдибека и Мюрида.

⁴² ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 71.

⁴³ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 2, с. 130.

⁴⁴ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 71.

⁴⁵ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 134, 136, 138, 141, 145, 147—149, 151, 157.

⁴⁶ Название Кок-Орда (Синяя) хорошо известно по русским летописям, где сообщается, что она "еже есть близ Индеи" (ПСРЛ. М., 1965, т. XI, с. 152), т.е. на территории современного Казахстана по р. Сырдарье. Путаницу в этот вопрос внес "Аноним Искендера", ошибочно назвавший Кок-Орду Ак-Ордой, на что в свое время было обращено внимание (Федоров-Давыдов Г.А. "Аноним Искендера" и термины "Ак-Орда" и "Кок-Орда". — В кн.: История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968). Однако в последнее время высказано мнение в пользу узаконения этой ошибки со ссылкой на установившиеся традиции (Пищулина К.А. Юго-Восточный Казахстан в середине XIV —начале XVI в. Алма-Ата, 1977, с. 38, прим. 13). Вряд ли можно согласиться с подобной точкой зрения, закрепляющей явную историческую ошибку, что, несомненно, создаст дополнительные сложности и усугубит путаницу.

⁴⁷ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 2, с. 129—130.

⁴⁸ Там же, с. 129; ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 70.

⁴⁹ ПСРЛ, т. XVIII, с. 101.

⁵⁰ Там же, т. XV, вып. 1, стб. 70.

⁵¹ Там же, стб. 71.

⁵² Там же.

⁵³ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидскпх монет, с. 134, 136, 138, 141-143, 145-150, 157, 159.

⁵⁴ Там же.

⁵⁵ ПСРЛ, т. XVIII, с. 101.

⁵⁶ Там же, т. XV, вып. 1, стб. 70.

⁵⁷ Там же, стб. 73.

⁵⁸ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 133, 134, 136, 138, 139, 141-143, 146.

⁵⁹ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 73.

⁶⁰ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 142, 149. 81 ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 73.

⁶¹ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 109, 110.

⁶² ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 71.

⁶³ Федоров-Давыдов Г.А. Нумизматика Хорезма золотоордынского периода. — В кн.: Нумизматика и эпиграфика. М., 1965, т. V, с. 184.

⁶⁴ Там же, с. 183.

⁶⁵ Там же, с. 184.

⁶⁶ Мохов Н.А. Молдавия эпохи феодализма. Кишинев, 1964, с. 103; Параска П.Ф. Золотая Орда и образование Молдавского феодального государства. — В кн.: Юго-Восточная Европа в средние века. Кишинев, 1972, т. 1.

⁶⁷ Полевой Л.Л. Городское гончарство Пруто-Днестровья в XIV в. Кишинев, 1969, с. 10.

⁶⁸ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 75.

⁶⁹ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 1, с. 389.

⁷⁰ Там же.

⁷¹ Там же, с. 390—391.

⁷² Егоров В.Л., Полубояринова М.Д. Археологические исследования Водянского городища в 1967—1971 гг. — В кн.: Города Поволжья в средние века. М., 1974, с. 39—41.

⁷³ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 70.

⁷⁴ Кротков А.А. Два собрания джучидских монет. — Труды Нижне-волжского общества краеведения. Саратов, 1930, вып. 37, с. 7.

⁷⁵ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 80.

⁷⁶ Там же, стб. 118.

⁷⁷ Там же, стб. 71.

⁷⁸ Там же, стб. 70.

⁷⁹ Там же, стб. 85.

⁸⁰ Там же, стб. 114.

⁸¹ Там же, стб. 92.

⁸² Егоров В.Л. О времени возникновения Казани. — Советская археология, 1975, № 4, с. 80.

⁸³ ПСРЛ, т. XVIII, с. 101.

⁸⁴ Там же, с. 102.

⁸⁵ Там же.

⁸⁶ Там же, т. XV, вып. 1, стб. 92.

⁸⁷ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 1, с. 350.

⁸⁸ Там же, с. 348.

⁸⁹ Там же, с. 390.

⁹⁰ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 134, 136,141, 148.

⁹¹ Мухамадиев А.Г., Федоров-Давыдов Г.А. Раскопки богатой усадьбы в Новом Сарае. — Советская археология, 1970, № 3, с. 160.

⁹² Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 2, с. 184.

⁹³ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 109.

⁹⁴ Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973, с. 63-67.

⁹⁵ Там же, с. 147—148.

⁹⁶ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 85.

⁹⁷ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 133, 134, 136, 138, 139, 141, 142, 143, 146, 159.

⁹⁸ Там же, с. 134, 139, 141, 142, 148, 151, 159.

⁹⁹ Там же, с. 134, 136, 141, 148.

¹⁰⁰ Там же, с. 139, 151, 155.

¹⁰¹ Там же, с. 133, 143, 144, 146.

¹⁰² Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 2, с. 130.

¹⁰³ Там же, т. 1, с. 391.

¹⁰⁴ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 147, 151, 157.

¹⁰⁵ Там же, с. 148.

¹⁰⁶ Савельев П.С. Монеты Джучидов, Джагатаидов, Джелаиридов и друие, обращавшиеся в Золотой Орде в эпоху Тохтамыпта. СПб., 1858, вып. II, с. 208.

¹⁰⁷ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 148.

¹⁰⁸ Савельев П.С. Указ. соч., СПб., 1857, вып. I, с. 40.

¹⁰⁹ Федоров-Давыдов Г.А. Находки джучидских монет, с. 186, 187.

¹¹⁰ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 159.

¹¹¹ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 1, с. 391.

¹¹² Федоров-Давыдов Г.А. Находки джучидских монет, с. 200.

¹¹³ Насонов А.Н. Указ. соч., с. 131.

¹¹⁴ Так как Могши находился на территории современной Пензенской области у г. Наровчата.

¹¹⁵ Там же.

¹¹⁶ Марков А.К. Инвентарный каталог мусульманских монет ими. Эрмитажа. СПб., 1896, с. 477.

¹¹⁷ Тизенеауаен В.Г. Указ. соч., т. 1, с. 391.

¹¹⁸ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 155, 157.

¹¹⁹ Марков А.К. Указ. соч., с. 479.

¹²⁰ Там же, с. 477.

¹²¹ Там же, с. 480.

¹²² Бегунов Ю.К. Об исторической основе "Сказания о Мамаевом побоище". — В кн.: "Слово о полку Игореве" и памятники Куликовского цикла. М.; Л., 1966, с. 479.

¹²³ ПСРЛ. Л., 1925, т. IV, вып. 1, ч. 2, с. 326—327.

¹²⁴ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 2, с. 109.

¹²⁵ В этот период было совершено два нападения на русские земли, но они не связаны с Ордой Мамая: в 1365 г. — Тагай и в 1367 г. — Булак-Тимур.

¹²⁶ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 96.

¹²⁷ Там же, стб. 104.

¹²⁸ Там же, стб. 106.

¹²⁹ Там же, т. XI, с. 21.

¹³⁰ Там же, т. XV, вып. 1, стб. 108.

¹³¹ Там же, стб. 106.

¹³² Там же, стб. 109-110.

¹³³ Прохоров Г.М. Повесть о Митяе; Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Л., 1978, с. 23—31.

¹³⁴ Там же, с. 24.

¹³⁵ Там же, с. 38.

¹³⁶ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 116.

¹³⁷ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 143, 144, 146, 151, 157.

¹³⁸ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 92.

¹³⁹ Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет, с. 151, 163.

¹⁴⁰ Там же, с. 146, 151, 155.

¹⁴¹ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 135.

¹⁴² Григорьев В.В. О достоверности ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству. М., 1842; Приселков М.Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. Пг., 1916; Зимин А.А. Краткое и пространное собрание ханских ярлыков, выданных русским митрополитам. — В кн.: Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962.

¹⁴³ Приселков М.Д. Указ. соч., с. 107.

¹⁴⁴ ПСРЛ, т. XI, с. 59; Повести о Куликовской битве. М., 1959, с. 194.

¹⁴⁵ ПСРЛ, т. XI, с. 47.

¹⁴⁶ Там же. Пг., 1915, т. IV, ч. 1, вып. 1, с. 311.

¹⁴⁷ Там же, с. 319.

¹⁴⁸ Прозвище это скорее всего связано с присущим речи Мамая физическим недостатком. В известной характеристике Мамая говорится: "възрастом средней человек, а разумом, господине, не вельми тверд, в речи не памятлив (возможно, "не понятлив".— В.Е.), но город вельми" (Повести о Куликовской битве, с. 116). О значении слова "теляк" (в Никоновской летописи "тетяк" — ПСРЛ, т. XI, с. 64) см.: Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб., 1905, т. 3, стб. 1263, 1282.

¹⁴⁹ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 118—119. А.Ю. Якубовский ошибочно считал, что в столкновении на Пьяне участвовал царевич Арашпа (Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Указ. соч., с. 288). Вслед за ним эту ошибку повторили М.Н. Тихомиров (Куликовская битва 1380 г. — В кн.: Повести о Куликовской битве, с. 343) и И.Б. Греков (Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975, с. 91). Что же касается Арашпи, то он находился во время битвы на Пьяне у р. Волчьи воды и лишь несколько позднее напал на Засурье и пограбил его (ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 119).

¹⁵⁰ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 120.

¹⁵¹ Там же, стб. 134.

¹⁵² Там же, стб. 135.

¹⁵³ ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 1, с. 311.

¹⁵⁴ Там же, с. 305.

¹⁵⁵ Гусейнов Р. Сельджукская военная организация. — В кн.: Палестинский сборник. Л., 1967, вып. 17(80), с. 132.

¹⁵⁶ Юргевич В. О монетах генуэзских, находимых в России. — Записки Одесского общества истории и древностей, Одесса, 1872, т. 8, с. 151.

¹⁵⁷ Зевакин Е.С., Пенчко П.А. Из истории социальных отношений в генуэзских колониях Северпого Причерноморья в XV в. — Исторические записки. М., 1940. т. 7, с. 4: Секиринский С.А. Очерки истории Сурожа. Симферополь, 1955, с. 35.

¹⁵⁸ Тизенгаузен В.Г. Указ. соч., т. 2, с. 109. Ср. вывод Б.Ц. Урланиса о том, что потери русской армии в этой битве составили около 10 тыс. человек (Урланис Б.Ц. Войны и народонаселение Европы. М.. 1960, с. 38—39).

¹⁵⁹ ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 141.

¹⁶⁰ Там же.

¹⁶¹ Там же.

¹⁶² Там же.